Апрель 1983 года. Командование поставило нашему СБО задачу, помочь афганским ополченцам, произвести в одном из дальних кишлаков, смену боевого поста. Провести операцию поручили мне. До места мы добрались благополучно. Свои основные силы я рассредоточил на окраине кишлака за головным арыком в предгорьях и на высоте, а сам на бронетранспортере подъехал к боевому посту, блокирующему мост. Смена поста происходила в спешке, потому, что из кишлака по позициям ополченцев поста велся огонь. Чтобы разобраться в обстановке я поднялся на наблюдательный пункт и тут же попал под прицельный винтовочный огонь. Такая активность мне не понравилась и я, наметив точки для минометного огня, стал отходить к своему бронетранспортеру. У моста я застал интересную картину. Сапер, сержант Чернышов, обнаружил мину, по которой наш БТР уже проехал, рядом он нашел еще две. Мины были верхнего, нажимного действия, такие мы уже встречали не раз, и сапер быстро их разрядил. Мина, по которой мы проехали, вызвала у Чернышова особый интерес. Осторожно, с помощью кошки (мина могла быть на взводе) он вырвал ее из земли. Размер боеприпаса впечатлял. Если от обычной мины у БТРа отрывало колесо с редуктором и рвало днище, то этой хватило бы на то, чтобы поднять нашу машину в воздух. Последствия такого взрыва было трудно себе представить. Только мы разобрались с минами и собрались отъезжать от моста, как с тыла душманы открыли по нам плотный автоматный огонь. Пули, будто град в непогоду, настойчиво и сухо стучал по броне. Ополченцы не выдержали напора боевиков и начали быстро отступать к высоте, к колонне. Не успели мы отъехать от поста и сотни метров, как прогремел выстрел из гранатомета. Граната прошла мимо бронетранспортера. Опытный водитель маневрирую из стороны в сторону, просто каким-то чудом вырвался из зоны обстрела гранатометчиков к своим позициям. Наблюдавшие с высотки ребята потом рассказывали, что одна только мысль у них была в те минуты, как им придется вызволять наши трупы. Минометный расчет, получив целеуказание, начал методически обрабатывать кишлак. Противник тоже не остался в стороне и стал обстреливать наши позиции из своего миномета. В какой-то момент боевики нас чуть не накрыли, захватив в "вилку". Первая мина разорвалась впереди около ста метров, затем сзади. Минометчик лейтенантт Бацуев, увидев это, коротко бросил: "Это вилка" и, не дожидаясь третьего выстрела, быстро сменил позицию. Отступившие ополченцы идти в атаку уже не могли. Оставалось довольствоваться огневым противостоянием. Я вызвал вертолеты и они начали для устрашения обрабатывать окрестности кишлака. Сам же я решил атаковал район арыка на бронетранспортере. Броня хорошо защищала от пуль, и мы, используя огонь КПВТ и ПКТ, могли нанести противнику ощутимые потери. Душманы попав под плотный огонь пулеметов и автоматов десанта отступили в глубь кишлака под защиту дувалов и деревьев. Бой стал затихать. Афганцы сообщили, что на посту все в порядке, боевики уходят... Вскоре ушли восвояси и мы.
8 марта 1983 года В этот день совместно с сарбозами и ополченцами в западном направлении от города проводилась очередная операция. Я на своем бронетранспортере находился на левом фланге, отрезанном от основных сил большим головным арыком. Наблюдая за местностью я увидел в бинокль организованно отходящую группу боевиков. В это время основные силы теснили "духов" вдоль дороги, проходящей по середине долины. Доложив об обстановке старшему начальнику, я предложил атаковать душманов с фланга. Получив добро и обещание поддержать мой маневр двумя бронетранспортерами, я приступил к переправе через арык. Мост оказался для бронетранспортера слишком хлипким, и препятствие пришлось преодолеть вброд. Душманы не ожидали нашего флангового маневра и в панике разбежались в разные стороны. Большая часть боевиков стремилось преодолеть дувал и укрыться в густой зелени сада. Некоторым это удавалось, но только со свинцовой начинкой в теле. Из-за плотного огня отстреливающихся "духов", сопровождавшие нас ополченцы отстали, и БТР вдруг оказался в тылу отступающего противника. Обещанное подкрепление не подошло, так как боевые машины не смогли с ходу преодолеть арык. Назад отойти я уже не мог, противник вел огонь со всех сторон. Так зайдя в тыл душманов, я оказался в окружении. Заметив потускневший взгляд бойцов десанта, я сказал первое, что пришло в голову: "Еще не вечер ребята! Я уверен, мы прорвемся". С одной стороны нас прикрывал высокий дувал, с другой небольшая тополиная рощица, за которой простиралось засеянное пшеницей поле. Здесь мы и приняли неравный бой. Чтобы нас не забросали гранатами, мы плотно задраили верхние и боковые люки. Пулеметчик и десант, огнем из всех видов оружия пресекали любые попытки душманов подобраться к нам поближе. Особое внимание уделялось вражеским гранатометчикам. Пущенные с дальних подступов гранаты нас не достигали и потому в цепи атакующих появились гранатометчики. Когда подошло подкрепление, душманы, больше не ввязываясь в бой, отступили в горы. Такими, хоть и небольшими победами мы стремились показать афганским сарбазам и ополченцам, что с моджахедами можно и нужно воевать. Для нас, в ходе боя было важно показать превосходство над противником, то, что мы его не боимся, а напротив подавляем не только силой оружия, но и своей выдержкой, бесстрашием, мужеством и братством. Население внимательно следило за ходом боев, и делало соответствующие выводы. Я помню, как вначале, местные ополченцы нехотя собирались на операцию, нехотя они и воевали. Потом это их отношение изменилось в лучшую сторону, они стали лучше воевать, стали смелее и отважнее, уменьшились потери. Ополченцы с гордостью рассказывали о захваченном в бою оружии. Лучшим трофеем для них считался АКМ или ППШ. Были среди афганцев и свои героические личности. Знал я командира группы Кадыра. Сначала он воевал на стороне моджахедов. Перешел на сторону власти после того, как главарь изнасиловал его сестру. Он его застрелил обидчика прямо в мечети и перешел на нашу сторону со всей своей группой и родственниками. Он был смел и отважен. Ему мы доверяли, потому, что знали, что у него обратной дороги нет. Учили воевать самостоятельно. Он самостоятельно проводил многие успешные операции по ликвидации и захвату в плен главарей. Помню, как однажды ночью он приволок, по заказу наших разведчиков, главаря одной из банд. За голову Кадыра моджахедами была назначена большая награда, за ним шла со стороны противника настоящая охота. Однажды на его группу было совершено внезапное нападение и местное командование попросило нас о помощи. Ни сколько не раздумывая, я по тревоге выдвинулся к месту боя, но опоздал. Кадыр погиб, пуля попала ему прямо в лоб. По другому быть и не могло, потому, что он всегда смотрел смерти в лицо. Даже уйдя из жизни Кадыр не давал покоя душманам. Полевой командир - преемник убитого им насильника, прислал группу "духов" для того, чтобы те разрыли могилу героя и обезглавили его. Кладбище было недалеко от нашей базы, и мы взяли могилу Кадыра под свою охрану, расставив там сигнальные мины. Три ночи пытались выполнить свою кощунственную миссию боевики, но так и не смогли. Мы навешивали осветительную мину и обстреливали окрестности кладбища из миномета и АГС- 17. Понеся ощутимые потери, эта группа, ни с чем, ушла обратно. Родственники героя были нам очень благодарны. Местные душманы на такой вандализм не пошли, им было достаточно смерти этого легендарного человека... Прошло много лет многое стало забываться. Но огненные дни, и ночи, проведенные в Афганистане, всегда будут теребить мою душу. У каждого есть свой взгляд на происходящие события. Все вышеизложенное, это мое, сугубо личное понимание афгана...
я лично знал Зуфара, чтотов писме он покавзывает себя как о.....ный командир. Этот командир засунул язык в ж...., когда был солдатский бунт на сбо Нанабад. (ты Зуфарушка не помнишь, как сидел на кровати в уголочке положив ручки на коленки, когда солдаты хотели тебе башку оторвать? Ну да ладно дело в прошлом) Читатели поверте мне я знаю, что пишу. Я прошел ввод Тулукана на демдель с сбо Нанабад. Второй раз был прапорщиком инженерно-саперного взвода в Тулукане. Делаю вывод, что самая класная из пройденых мною была точка Нанабад, на которой было нас всего около пятидесяти человек. Боевые показатели были больше чем Тулуканской ман группы, за одну ночную операцию с сарбосами была разгромлена находившаяся на отдыхе банд группа в составе около ста человек. Трофейные оружие и боеприпасы вывозили полность загруженными БТРами. Что то Зуфара я в этих делах непомню, он был, но не камандиром в первых рядах. Командирами сбо Нанабад назначались после командира майора Килембед на один месяц, офицеры подразделений ммг 2. Особо отмечаю заслугу Смирнова Виктора Николаевича, который грамотно вывел нашу колонну бэтеров почти с того света, если у кого есть какието вопросы, отвечу. Вводил ммг 2 Тулукан, служил сбо Нанабад, праорщиком служил ммн2 Тулукан 86-88 на протяжении ысей службы имел позывной Цыпа. И для всех пишитеправду много не фантазируйте, как некоторые.
