Приветствую Вас, Гость! | Главная | Каталог статей | Регистрация | Вход

» Воспоминания

Категории каталога
Cтатьи [211] Газеты [87] Журналы [29] Воспоминания [54]
Рассказы [15] Стихи [367] Книги [38] Сборники [7]

О событиях 17.01.1988 года у к. Яккатут
Прошло уже много времени, память воспоминаниями не особо-то и беспокоила, но тут подвернулся под руку фильм «Охотники за караванами», где стингерами сбивают сразу двух «горбатых», да и очередная годовщина гибели ребят подошла (17.01.1988 г. погибли технари экипажа нашей эскадрильи, откомандированного на «юга»). Помянул, как делаю это каждый год, и решил в интернете поискать, что есть по этому поводу. Так и вышел на сайт ПВ КГБ СССР в Афганистане. Все разделы просмотрел, возникло желание поделиться собственными воспоминаниями.
В октябре 1987 г. в составе экипажа: командир капитан Савоськин Александр, летчик-штурман лейтенант Арапов Алексей, бортовой техник лейтенант Борин Валерий (это я), бортовой механик прапорщик Сандалов Леонид были направлены «наемниками» в г. Мары для оказания интернациональной помощи ДРА. Для всех членов экипажа командировка на «юга» была первой, кроме командира. Представляю его состояние, когда за спиной три «щенка», не нюхавших пороха.
Для обкатки молодого экипажа отправили нас в красивый г. Термез, где мы и были допущены к полетам за «линейкой». Через неделю наш экипаж перебросили в Керки, а через пару дней мы попали в живописное место под названием «погранкомендатура Хумлы», для усиления авиационной группировки, участвовавшей в операции «Дарбанд». Вот там была отличная боевая закалка и обкатка. Где-то числа 25-27 ноября в Хумлы подлетел экипаж м-ра Карпова после недолгого передыха дома. Мне, как технарю, больше запомнился борттех Петр Красовский, мы после боевых вылетов резались в картишки, говорили «за жизнь».
4 декабря, при высадке десанта в районе к. Лакман, наш борт (Ми-8Т № 37 Марийского ОАП) заполучил подарок в компрессор левого двигателя в виде пули калибра 14,5 мм, я в это время руководил выгрузкой десантников, и хлопку над головой значения не придал. Когда ребята ДШМГ десантировались, я, как было уже не раз, вваливаюсь в кабину, и за носовой пулемет, поддержать десантуру огнем носового ПКТ. Не успел и стрельнуть, как Леха Арапов (летчик-штурман) хлоп-хлоп по плечу и пальчиком показывает на приборы, а там иллюминация красных табло «пожар в левом двигателе» и «пожар в отсеке главного редуктора». Пожар в обоих отсеках потушила автоматическая система, по правилам, горевший двигатель надо отключать, взлетать на одном правом, но вся беда заключалась в том, что оба движка перед вылетом уже были «лысыми» (износ лопаток компрессора более 130 градусов) и взлет на одном движке не представлялся возможным из-за недостатка мощности. К этому времени, ведущий пары м-р Соловьев В. (подбитый 12.12.87 г. стингером, но успешно посадивший свою вертушку), пройдя над нами, по рации сообщил, что двигатель дымить перестал. Командир принял решение взлетать на двух движках, приказав при этом всем членам экипажа надеть парашюты (кто летал там, знают, цеплять парашюты, летая на высоте 10-15 метров – дело бессмысленное). До базы долетели нормально (лету минут 25 было), пожар не возобновился. При осмотре выяснилось, что пуля пробила капот, разбила блок электромагнитных клапанов и пробила двойной титановый корпус компрессора в районе 11-12 ступеней. Отлетались. Позже, как выяснилось, площадка была хорошо пристреляна духами, ребятам из ДШМГ пришлось очень нелегко и через пару дней группу передесантировали, при этом вертолет (экипажа не знаю, но борттехом был мой однокашник по военному училищу л-т Евгений Рыжов) Ми-8МТ получил пулю из ДШК прямо в камеру сгорания левого двигателя.
В это время вся группировка продолжает летать, а мы не у дел - обидно. Летчики ушли на КП, мы с механиком готовим поврежденный двигатель к демонтажу. Через какое-то время к вертушке подходит наш штурман и говорит, что на базу возвращается один из «горбатых», атакованных ДШК. Это был экипаж м-ра Карпова. Зашел на посадку, винты встали, выходит борттех Петр Красовский и матерится, что, мол за жизнь такая, духи полетать не дают в день рождения спокойно и протягивает на ладони хорошо сохранившуюся пулю ДШК. Рассказывает, что во время огневой поддержки десантников из РПК через блистер по левому борту, сидя на инструментальном ящике, ощутил удар под зад, грузовая кабина в дыму и какой-то кислый запах. Пуля, прошедшая между бортовой и напольной бронеплитами, попала в ящик под Петром, разбила трехлитровую банку сметаны (заботливо посланной женой и забытой неделю назад, от того и кислый запах), оказалась трассирующей, задымившей грузовую кабину. Тогда все обошлось.
8 декабря, при десантировании, был сбит из ДШК по хвосту Ми-8Т №34 с экипажем «наемников», и хоть на сайте написано, что экипаж и десант получили ушибы легкой и средней тяжести, я сам видел, как из вертушки выносили командира экипажа с повреждением позвоночника на носилках (надеюсь, у него все хорошо, дай ему Бог здоровья).
9 декабря на нашем борту заменили поврежденный левый двигатель, мы улетели в Мары менять правый (из-за износа лопаток компрессора) и на Границу вернулись только 12 декабря. Далее были обычные боевые будни, в памяти не очень-то отложившиеся, а числа 23 или 24 мы уже сдавали борт в г. Мары и возвращались в Благовещенск.
А сразу после Нового года на «юга» улетел наш экипаж Ми-24 в составе: командир капитан Акулов Олег, летчик-штурман капитан Амельченко Василий, бортовой техник ст. лейтенант Леонов Игорь и бортовой механик прапорщик Чекмарев Эдуард.
Как успели ребята повоевать, не знаю, но 17 января произошла трагедия. Я в это время, в составе штатного экипажа, был в командировке по охране Дальневосточных рубежей. На 17.01.88 г. у нас был запланирован вылет с разведкой Сковородинского погранотряда, но, когда командир экипажа м-р Тростянский Анатолий вышел из штаба отряда, бледный, растеряно сказал, что вылет отменяется т.к. на «югах» сбит и погиб наш экипаж. Только к вечеру мы узнали, что командир и летчик-штурман остались в живых. Офицеры нашей части были отправлены для сопровождения останков погибших с «юга» на малую Родину. Оставшиеся в живых члены экипажа долго проходили лечение в госпиталях, после чего вернулись в часть.
В ноябре 1988 года в составе экипажа: командир капитан Ковальницкий Игорь, летчик-штурман ст. л-т Арапов Алексей, я и бортмеханик ст. пр-к Шолохов Руслан (ныне покойный), опять оказались на «югах», и как-то так получилось, что в одном из разговоров с десантниками выяснилось, что в отряде (или в Керкинском, или в Тахта Базарском – уже и не помню, где тогда базировались) есть участник и свидетель событий 17 января 1988 г., когда были сбиты два «горбатых». Со штурманом Алексеем Араповым навели справки и вскоре пересеклись с прапорщиком (к сожалению, должности и имени его не помню), на глазах которого были сбиты два экипажа. По его словам, первым сбили экипаж О. Акулова, стингер взорвался в районе ВСУ, крепко досталось гидросистемам и винтам, в грузовой кабине возник пожар. Олег каким-то образом сумел перед падением перевести винты в режим торможения вертолета (пусть простят меня летчики за это выражение, я всего лишь технарь). Так или иначе, но вертолет при ударе о землю не взорвался, более того, летчика-штурмана выбросило из вертолета, по словам прапорщика, он пролетел метров 15, вскочил на ноги и побежал навстречу десантникам, уже спешащим на помощь (среди них и был этот прапорщик), но добежать до них не смог – потерял сознание. Для меня до сих пор остается загадкой, как можно головой, пусть даже в ЗШ, выбить лобовое бронированное стекло, вылететь за пределы несущего винта и не быть зарубленным лопастями и отделаться только оторванным носом (нос удачно пришили, остался только шрамик). Думаю, Василий Амельченко просто родился в рубашке.
Когда десантники добежали до вертолета, увидели, что в верхней кабине летчик пытается разбить фонарь и за спиной у него пламя из грузовой кабины. Десантники прикладами автоматов разбили фонарь, вытащили Олега Акулова, потушили горящий на нем комбинезон. Одновременно, другие десантники пытались открыть створки грузовой кабины, но т.к. вертолет после удара о землю перекосило, сделать этого не удалось. Хотели даже створку гранатой рвануть, но испугались, что сдетанирует бортовой боекомплект. Пока продолжали попытки открыть створки, движение в кабине прекратилось, а вскоре начал взрываться боекомплект. Все отошли на безопасное расстояние. Так в огне погибли бортовой техник ст. л-т Леонов Игорь и бортовой механик прапорщик Чекмарев Эдуард.
Спустя несколько минут (а не во время акции возмездия, как написано на сайте) стингером сбивают второй Ми-24. Очевидец рассказывал, что ракета вошла прямо в двигатель и вертолет загорелся, и в этот момент от вертолета отделилась точка - Петр Красовский прыгнул с парашютом, но высоты 25-30 метров не хватило. Тот же очевидец (прапорщик из ДШМГ) рассказывал, что после удара о землю Петр вскочил на ноги, отцепил подвесную систему парашюта и побежал от вертолета, а когда услышал взрыв, развернулся и побежал на помощь своему экипажу, но пробежав метров 10-15 - упал на землю. Умер Петр через несколько секунд после того, как подбежали десантники, на руках этого прапорщика. Таким вот был капитан Петр Красовский – практически уже мертвый устремился на помощь своему экипажу.
Позже выяснилось, стингеры были пущены с одного места натовским инструктором-негром французского происхождения. После акции возмездия его черномазые останки были найдены нашими разведчиками.
И хотелось бы внести уточнения о награждении экипажа Благовещенской ОАЭ: экипаж награжден орденами «Красной звезды», технари посмертно, а командир экипажа Олег Акулов награжден орденом «Боевого Красного знамени».

Да благословит Бог Авиацию Пограничных Войск.
Вечная память павшим в той войне.

Категория: Воспоминания | Добавил: БОРИНВ (21.02.2011) | Автор: Валерий Юрьевич Борин E
Просмотров: 4468
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]

Copyright © ПВ Афган 08.07.2006-2024
При использовании материалов сайта ссылка на //pv-afghan.ucoz.ru/ обязательна! Хостинг от uCoz