Выдворение нарушителей
Выдворение нарушителей с Рангкуля являло собой зрелище не для слабонервных. Эти люди перешли границу в поисках лучших условий жизни и мы с ними чуть ли не подружились. Но приходит команда на выдворение – это почти на гибель. Стали загружать нехитрые пожитки и рассаживать женщин и детей в автомашины. Всё шло нормально, но когда колонна развернулась и двинулась в сторону границы, то некоторые женщины пытались спрыгивать на ходу, рыдали и рвали волосы на голове. Тем не менее этот вопрос "утрясли" и отправились с нарушителями к тому же перевалу Арамыты (h 4730 м), через который они перешли к нам. Там нас уже ожидали китайские пограничники и сотрудники МОБ. Пересчитали нарушителей и стали передавать китайской стороне под прицелами автоматчиков засевших среди камней. Внезапно, порывом ветра, сорвало фуражку у кого – то из наших пограничников и она улетела на китайскую территорию, а тот за ней. Лишь щелчки затворов китайских автоматов привели его в состояние реальности. Через пару минут китайские пограничники фуражку принесли и через старшего наряда бросили на нашу территорию. Но момент со щелчками автоматных затворов, скажу Вам, был не из приятных. Хотя мы были готовы ко всему. После выдворения нарушителей мы тщательно осмотрели место их проживания , но ничего не нашли , за исключением 2-х старинных и потертых серебренных монет с едва виднеющимся профилем китайского императора. Одну монету я отдал кому-то из руководства ПК "Мургаб”, а вторую оставил на память себе. В Москве, в 1974 г., мне за неё предлагали до 1000 р, но я не продал , а затем эта монета куда то испарилась. Палатку, в которой жили китайцы, мы сожгли на месте, во избежание какой-либо "чумы”, ибо среди них было много больных, с непонятным диагнозом.
Золото Рангкуля
Кто бывал в к.Рангкуль, тот наверняка обратил внимание на местных женщин, щеголявших в украшениях, кустарного производства, из желтоватого золота. В ущелье Польсалды и у перевала Будабель было много месторождений золота высокой пробы (они указаны на картах и разрабатывались в период Великой Отечественной Войны). Но были и месторождения золота не отмеченные ни на одной карте. Одно из таких месторождений я обнаружил осенью 1968-69 г. Следуя на п/з Рангкуль, мы остановились у перешейка между озерами Шоркуль и Рангкуль, где в это время бывает очень много перелетных птиц – гусей и уток (ими были укрыты оба этих горько-соленых озера). Признаюсь и каюсь, я произвел короткую очередь из АКМа в тучу взлетевших уток и 4-е из них упали ( 2-е в озеро, а 2-е за перешейком). В их поисках, я натолкнулся на вырытые в грунте небольшие, глубиной 1- 1,5 метра, ямы. Возле одной из них увидел миску и пополам разрезанную 200 л. бочку, а т.к., я считал себя чуть-ли не геологом, то решил взять образцы этого грунта. Позвав водителя (кажется Радионова) с вещмешком я набрал килограмм 10 песка для анализа (две утки мы тоже не забыли). По прибытии из Рунгкуля в Мургаб, отдал этот песок начальнику базировавшейся там геологоэкспедиции – Борису, на камеральную обработку, а через пару часов он удивлённо меня спросил - "Ты откуда привез песок, ты знаешь сколько в нём золота? В этом мешочке целых 0,5 грамма золота 96-й пробы” и отдал мне несколько золотых пластиночек 1 мм шириной на 2 мм длиной (которые потом затерялись). А я рассказал ему, где находится "клондайк ", который он обозначил на своей карте. (Думаю сейчас, в пору безвластия, это месторождение могут разрабатывать криминальные группировки. А где золото - там пот и кровь. Дай бог, чтобы я ошибся).
Рангкульские гранаты и рубины
(место не называю , чтобы не было драк при дележе месторождения)
В выходные дни, я с подчиненными, любил исследовать хребты и ущелья на участках застав, где бывал по службе, и находил там много интересных образцов полезных ископаемых. За годы службы на Памире, я собрал коллекцию более чем из 55-и минералов (золота, серебра, гранатов, рубинов, горного хрусталя, пирита, халькапирита, киневари (медной руды) и даже урана …) которые , с описанием геологов, что это за минерал и где применяется, отвёз в родную школу на Хмельнитчину. Из них учителя создали небольшую геолого-минералогическую экспозицию. Это позволило сельским ученикам прикоснуться к богатствам, хранящимся в матушке-земле ( чему я был искренне рад), которых они никогда не видели,. За это увлечение, начальник связи отряда – м-р Гущин, прозвал меня "заместителем начальника отряда по геологии”. Однажды, исследуя одно из ущелий на Рангкуле, я обратил внимание на россыпи камней рубинового и коричневато – рубинового цвета, которые, в своем большинстве, были ограненные. Вспомнив фильм "Гранатовый браслет” я подумал, что это есть те самые камни и, как сказали мне друзья – геологи, не ошибся. Это действительно были гранаты и рубины. Интересно видеть, как они растут в cкальных породах и выпадают из них под воздействием солнца, ветра и воды. Там их можно собирать пригоршнями. Очень много этих минералов, в том числе рубинов и гранатов, я подарил сослуживцам, друзьям и служащим отряда. Интересно, но через много лет, в ноябре 1983 г., я нашел такие же камешки в Куфабском ущелье ( на горе Чашмдара), провинции Бадахшан в Афганистане, а в 1985 г. в тех же местах - у кишлака Сутхам, куда забрысывала меня судьба с пограничными Десантными группами.
Эдельвейсы Рангкуля Многие наверняка слышали различные легенды о цветке Эдельвейс и то, что его еще называют цветком любви, но почему цветком любви, знают не многие. Попытаюсь немного рассказать об этом секрете. Посмотрите на фотографию этого цветка (здесь же на сайте), он сорван мною летом 1968г., а сфотографирован моим сыном - Сашей 11 мая 2008г. Ему без 3-х месяцев- 40 лет, а он как был нежным и пушистым, так им и остался (не изменившись ни на йоту, только на фото он плоский из-за лежания между книжных листов). За это постоянство и нежность его и называют цветком любви. Эдельвейсы, даже на Памире, большая редкость. Я нашел лишь одно местечко , где они растут маленькой колонией , (а обошёл я очень много ущелий и хребтов по всему Мургабу) – это в ущелье Мукурбурулюк, на высоте 4822 м., в 15-20 км от к.Рангкуль. А какую бурю эмоций вызывает этот цветок проиллюстрирую примером - летом 1968 года в Ошском отряде гастролировала небольшая группа артистов из ансамбля песни и пляски Восточного погранокруга. Выступали артисты и на п/з "Рангкуль”. Когда возник вопрос, как отблагодарить артистов ( на заставе, кроме еды и оваций благодарных пограничников, ничего нет) меня посетила мысль, а если вручить цветочки эдельвейса на 4-х километровой высоте, где и деревья не растут. Пока шел концерт, мы с водителем ГАЗ – 53 выехали в ущелье, а за несколько минут до окончания концерта уже были на заставе с этими нежными цветочками. После окончания концерта были овации, слова благодарности, а в заключение я, со словами благодарности, вручил каждому артисту (а их было человек 10-15) по одному цветочку эдельвейса, рассказав при этом, что это за цветок и почему его называют цветком любви. Надо было видеть реакцию артистов, особенно изумлённые лица девушек. И в продолжение этой темы. Летом 1972 г., в форме, я шёл по улице Алма-Аты и заметил, что обогнавшие меня две девушки, как - то странно себя ведут, затем поворачиваются, здороваются и спрашивают - "Тов.ст. лейтенант, а вы нас не узнаете? Мы те, которым Вы подарили на Памире эдельвейсы. Они принесли нам счастье – мы уже вышли замуж”. А я был рад вдвойне - за то, что они обрели свое счастье и за то, что помнят нашу далёкую встречу на Памире. Пастух Дувана Заканчивая повествование о Рангкуле, не могу не вспомнить добрыми словами местного жителя – Дувану. На многих памирских заставах были свои отары овец, что позволяло "выживать” зимой, когда не было возможности, из-за завалов на тракте, завозить мясо из Оша. Этот добрый, бесхитростный и трудолюбивый – киргиз Дувана был пастухом отрядной отары, а также безотказным помощником пограничников в хозяйственных и других делах. Ему было лет 40. Со дня рождения он остался сиротой. Всех его родственников, и родителей в том числе, убили басмачи, которые в предвоенные и военные годы шныряли по Памиру, творя свои черные дела, как, кстати и бандеровцы в Западной Украине, которых "случайный президент Украины” делает в н.в. героями. 4-я застава "Чечекты”
(Начальник – Ст.л-т Бакульцев Геннадий, заместитель- мл. л-т Костюченко Николай) Она располагалась в 20-ти километрах от к. Мургаб, рядом c биологической станцией Академии наук Таджикской ССР и была в то время, по существу вспомогательной, охраняя тыл. В последующем, кажется, ей дали под охрану район золотых приисков, забрав его от заставы Рангкуль. Она прикрывала выходы со стороны Рангкуля и контролировала саму трассу Ош – Хорог, а также являлась резервом командования ПК "Мургаб” на случай необходимости усиления какой – либо другой линейной заставы.
5-я застава "Каракуль ( Начальник - ст. л-т Ткачёв, заместитель- ст. л-т Теличко Вадим )
Выставленная на пригорке у к.Кара – Куль , на берегу одноименного горько- соленого и глубоководного озера в котором , что удивительно, водилась какая то маленькая рыбешка. Месторасположение заставы, с точки зрения проживания, очень неудобное. Она продувается всеми ветрами, да такими, что в 1967 – 68 годах они несколько раз валили, окружавший заставу забор. Один лишь плюс – рядом трасса Ош – Хорог, где нёс службу один из пограннарядов. С этой заставой связан один курьезный случай. Кажется в 1967 году один из заместителей начальника заставы вышел во главе погранотряда на линию границы и камнями обозначил её прохождение по хребту и из камней выложил : на китайской стороне – КНР, а на советской – СССР. Хорошо, что китайцы там никогда не появлялись и не видели этих художеств, а то бы не избежать дипломатического скандала. Долго этот лейтенант был "учебным пособием” в различных политико - воспитательных мероприятиях. Запомнился мне Кара-Куль еще и холодным ожогом рук, который я получил от металла. Зимой 1968 года, с начальником политотдела Ошского ПО м-ром Ивко, мы выехали из Мургаба на Кара-Куль. Был вечер, темно (мороз достигал 40-45 мороза) и водитель, перед кишлаком, свернув с основной трассы, поехал через озеро Кара – Куль, где автомобиль попал передними колесами в трещину во льду. Выскочив из кабины, я приказал водителю включить заднюю скорость и по моей команде "дать газ”. Ухватившись голыми руками за буфер ГАЗ – 69 и скомандовав -"газу” я помог вытолкнуть авто из трещины. А когда сел в салон и попытался спрятать руки в варежки, то обнаружил, что ладони вздуты, как мешки лягушек во время "свадебного пения” и в варежках не помещаются. На заставе эти мешки прокололи, обработали мазью и перебинтовали, а через две-три недели всё пришло в норму. Но запомнился этот ожог холодом надолго. Но самым запомнившимся мне событием, связанным с Кара – Кулем, явилось участие в завершающем этапе операции по взрыву на перевале Акбайтал. Моей задачей было построение обходного участка линии связи через Акбайтал взамен того, что непременно влетит на воздух при взрыве ( взрыв предполагался и был о - го - го каким). В течение полугода на перевале рылись шурфы и закладывалась взрывчатка: со стороны Кара - Куля было заложено -180 тонн, а со стороны Мургаба -120 тонн аммонала. Это событие происходило, кажется в 1969 году. Взрыв наметили на 10 или 11 часов дня, заблаговременно перекрыв, на несколько суток, движение по трассе Ош – Хорог. Когда пошёл отсчет времени и до взрыва оставалось минут 5 мы увидели, что в метрах 500 от заложенной взрывчатки в сторону перевала начал движение бульдозер С-100 с непонятно откуда взявшимся там "трактористом – самоубийцей”. Все оцепенели ибо взрыв уже не остановить. Тогда начали запускать в его сторону ракеты, да столько, что он их или увидел или "позвоночником” почувствовав беду остановил трактор и нырнул под него за несколько секунд до взрыва. И взрыв прогремел. Кто видел в кино ядерный взрыв то этот похож, с таким же огромным грибовидным облаком. После взрыва всех волновал вопрос – жив ли бульдозерист. Через час, когда рассеялся дым и осела пыль, мы добрались до места взрыва и увидели, что ни один из огромных каменных валунов, летавших как пушинки в воздухе, в бульдозер не попал. Здесь же стоял полуоглохший, с глупой улыбкой на лице, но невредимый горе – тракторист. К концу дня связисты переключили оборванную линию связи на временный вариант и доложили подполковнику Тарасову о восстановлении связи с Мургабом. После этого взрыва перевал Акбайтал стал ниже на метров 10-ть, а сама площадка стала длиннее и шире на метров 20(была метров 5-10), что позволило делать на перевале остановки транспорта и проводить его мелкий ремонт не мешая проезду другим автомобилям. Ведь подъём автомобиля на такую высоту приводит к перегреву двигателя, вода, из - за понижения давления и кипения при температуре +80 из системы охлаждения вытекает и требуется её долив. Да и техосмотр не повредит ибо спуск с Акбайтая тоже дело не простое.
Строительство ПВЛС( постоянной воздушной линии связи) Рангкуль –Шатпут – Тохтамыш.
В 1967 году перед командованием Ошского ПО, в связи с осложнение обстановки на советско – китайской границе, остро стоял вопрос обеспечения устойчивой связью штаба со всеми заставами, особенно памирского направления , где связь с заставами в основном была по радиостанциям Р-104-М , а между нарядами и заставой на УКВ станциях Р-109, Р-105 и "Орел”. Те кто помнит дислокацию застав ПК-1 "Мургаб”, знает, что от Мургаба до п/з "Тохтамыш” была линия связи через долину Кошагыл , а до Рангкуля - через другое ущелье , а до строящейся заставы Шатпут линии связи вообще не было. Когда стал вопрос строительства ПВЛС от Рангкуля до Шатпута (40-50 км), то я предложил продлить линию связи еще на 40-50 км до п/з Тохтамыш и таким образом "закольцевать” связь. Это давало возможность, в случае обрыва линии связи с какой- либо заставой, связаться с ней через другую заставу. Несмотря на некоторое увеличение затрат на строительство это предложение было принято и в 1968 году мы приступили к строительству. Учитывая сложность рельефа, скалистый грунт и т.п., то это была весьма сложная задача, но мы её решили, применив военную хитрость, вместо 3-х летних сезонов за полтора. В то время Мургабской геологоэкспедиции нужны были деревянные столбы (опоры) для установки освещения вокруг складов со взрывчаткой, а мне- чтобы рыть ямы под опоры в скалистом грунте - их взрывчатка. На том и порешили. Я, с согласия нач.связи отряда Гущина В.Н., даю геологам двенадцать 11,5 метровых опор, а они мне 100 кг скального амонала и динафталита с большим количеством взрывателей и бикфордового шнура , плюс своего взрывника для "юридической безопасности” (ибо взрывы производил я лично). Особо хочу отметить, что о проводимых мною взрывных работах на строительстве линии связи в штабе отряда знали все (в т.ч. и сотрудники ОО ), но ни один из них не попрекнул меня и не попытался привлечь к какой-либо ответственности ибо видели, что это формальное нарушение мною не скрывается и идет на пользу общему делу. Это было для меня хорошим уроком на будущее - как отделять в жизни плевела от зёрен. Другое усовершенствование мы сделали и с нашими опорами. Они были длиной 11,5 метра, а так как линия пролегала по нехоженой местности, то мы разрезали опоры пополам ибо и такой длины хватало с большим запасом, а на пересечении с дорогами ставили стандартные. Это позволило облегчить установку опор (а это тоже тяжелая работа, ведь все делалось вручную) и ускорить строительство. Плюс ко всему, мы сделали на отдельных опорах специальные гнезда для подключения погранотрядов к линии связи. Работа была напряженная, но мы взяли за правило – ударно работаем с понедельника до пятницы, а суббота и воскресенье выходные, которые использовали для покорения горных вершин, поиска различных минералов и отдыха. Личному составу колонны связи и мне это было по душе и дело не страдало. Хочу выразить признательность интернациональному коллективу колонны связи: сержантам – Фрейбергису, Соколову и Лущикову; ефрейторам – Сапону, Рыбачуку, Дискому и Пиклухе; рядовым – Булатову, Карпенко, Орзиеву, Пришве, Лаврову, Мусохранову, Бакареву и Быкову. Благодаря их трудолюбию и слаженной работе мы перекрыли сроки строительства и ввода в эксплуатацию такой необходимой отряду -линии связи. Я их тоже не подводил – часто исполнял обязанности повара, по вечерам баловал украинскими галушками на молоке-сгущёнке (они им очень нравились), а в выходные, если везло с охотой, то тушенными с картошкой – зайцами, гусями или утками. На строительстве этих линий связи (кроме времени) мы сэкономили для государства белее 20 тысяч полновесных советских рублей. За этот труд личный состав колонны связи получил различные поощрения, а мне выдали премию в сумме … 20 (двадцать) рублей, которую мы "обмыли” в Ошском ресторане возле знаменитого базара. На это ушла моя месячная зарплата – 170 рублей. Смешно? Может быть. Но мы посидели в такой хорошей компании: м-р Гущин В.Н., к-н Корнеев Ф.М., лейтенанты – Колчанов, Нестеренко, Рыбка и сам "виновник”, радовались общению, радовались жизни. Заканчивая это сумбурное повествование об Ошском и Памирском периоде своей службы прошу меня извинить за может быть излишнюю детализацию некоторых событий и недосказанность в других, за неумышленное упущение некоторых фамилий сослуживцев – за прошедшие 40 лет вылетили из памяти. Увы, время … Очередной рассказ будет о боевых буднях в Афганистане. Вот судьба – злодейка: в 1968 – 70 году, я исходил советский Памир, а в 1983 – 85 годах "изучал” его на Афганской территории.
С уважением Ульяныч.
06.06.2008 г.
в начало
Источник: http://pv-afghan.ucoz.ru/forum/155-416-1 |