20.06.1968 – 13.05.1988
Судьба сапера

    Что война шла к концу, понимали многие, если не все. Командарм 40-й армии Б. Громов дал четкое указание: солдат и офицеров беречь, зря в бои не ввязываться. Мало кому хотелось нарушать такой приказ. Даже «духи» малость присмирели: не столько свои жизни берегли (погибшему в бою моджахеду Аллах сразу давал место в раю), сколько копили силы для внутренних разборок. Согласно подписанным в Женеве соглашениям вывод войск должен был осуществляться с 15 мая 1988 года по 15 февраля 1989 года. Но уже в подготовительный период (апрель – первая половина мая) решением командующего 40-й армии из отдельных гарнизонов (Асадабад, Гульбахар, Бамиан, Бараки, Чагчаран и др.) начали заблаговременно выводиться размещенные там подразделения в основные пункты дислокации полков.
    В Союз уже начали возвращаться небольшие колонны тыловых и вспомогательных подразделений, вывозилось войсковое имущество. Этот груз, конечно, привлекал мелкие банды «духов», не входивших в основные группы с определенной партийной ориентацией. Охрана трассы Хайратон – Кабул постоянно усиливалась, и к ней все активнее привлекались пограничные части, в том числе и 1-я мотоманевренная группа, в которой служил сапер Олег Желтухин.
    Нет, не думал бывший комбайнер и хлебороб из каменского поселка Батрак, что станет сапером и его «урожаем» будет не зерно, а смертоносные фугасы, а жатва пойдет не на центнеры, а на штуки начиненных тротилом коробок и «кастрюль».

    Их маленький поселок почти сросся с городом Каменкой, и учился он в городской школе № 7, но душа и сердце тянулись к земле, к хлебной ниве. Потому и пошел после школы в Каменское ГПТУ-13, где получил профессию механизатора широкого профиля. На практику Олега вместе с другим Олегом – Хуртовым отправили в село Большие Верхи. Там им, чтобы остались и не мешались под ногами в канун начала жатвы, дали битый-перебитый СК-4, который был списан давным-давно и на мехдворе стоял только потому, что в металлолом сдать не успели. Но мальчишки оказались настырными, не спасовали перед трудностями. В уборку они включились позднее всех, но продержались до конца, несмотря на многочисленные поломки старенького комбайна, сумели намолотить на нем 1500 центнеров хлеба. Это была их первая трудовая победа.
    Следующую страду Олег Желтухин проводил уже на полях родного совхоза «Первомайский» в составе комсомольско-молодежного экипажа Владимира Макарова, сумевшего занять второе место в соревновании совхозных комбайнеров. Уходя на службу в армию в октябре 1986 года, Олег говорил: «Вернусь, стану лучшим комбайнером совхоза!»
    Хотя Олега Желтухина и призвали в пограничные войска, но сначала направили в «учебку», где ему пришлось учиться на... сапера. Что общего между устройством комбайна и противотанковой миной, он никак не мог понять, но лезть с вопросами к командирам не стал, а принялся так же серьезно учиться минно-саперному делу, как раньше хлеборобному.
    В Фергане в учебно-саперной роте Олег провел полгода. Изучали разновидности мин, которые в то время стояли на вооружении у нас и за рубежом (советские, итальянские, американские и т.д.), способы их установки и обезвреживания. Друг друга минировали: один взвод идет – мины ставит, другой идет – их снимает. По их учебным полям гоняли «курков» – так называли всех остальных бойцов, кто не сапер. На минном деле обкатывали всех, кого готовили к отправке в Афганистан.
    К концу учебы в горах проводились выпускные учения: задача – сделать тропы «непроходимыми». На тропах, естественно, ставились имитации мин. Но парни настолько освоились, что не упустили случая поприкалываться: нашли тротиловые шашки и приспособили их к делу. Получалась имитация, по фейерверку напоминавшая настоящий взрыв. Ох и злились «курки» на ловушки саперов, но кто потом сосчитал, скольким из них спасла жизнь такая обкатка?!.

    После «учебки» Олег надел зеленую фуражку – был направлен в 81-й пограничный отряд, прикрывавший город Термез и всю Сурхандарьинскую область Узбекистана. Впрочем, пройдя короткие пограничные курсы, Олег даже на заставу не попал: держать без дела сапера никто не собирался. Его откомандировали в состав 1-й мотоманевренной группы, дислоцировавшейся в афганском кишлаке Мармоль.
    Дело в том, что помимо армейских частей в Афганистане действовали и пограничники. Для внешнего прикрытия советской границы еще в 1982 году были сформированы сводная бригада и пять мотоманевренных групп, фактически батальонов. Они охотились за мелкими бандами в тридцати – сорокакилометровой полосе перед границей, старались не давать вести обстрел советских поселений реактивными снарядами и из прочего оружия. Но ближе к концу войны пограничников все чаще привлекали к охране «дороги жизни» Хайратон – Кабул и сопровождению колонн. Как правило, зоной ответственности пограничников был участок Хайратон – Пули-Хумри, а также Мармольское ущелье («змеиное гнездо») в провинции Балх.
    Но Олег домой писал совсем про другое: «Служу я на советско-афганской границе, до душманов здесь далеко. Так что не волнуйтесь!» И даже когда ему за отличную службу предоставили краткосрочный отпуск домой, родителям ничего не сказал про стычки с «духами» и поединки с их минами. А когда его прямо спрашивали, за что же тогда наградили медалями «За отличие в охране государственной границы СССР» и «70 лет Вооруженным Силам СССР», с лукавой улыбкой пояснял: «Одна – за хорошее знание устава, а другая – юбилейная». Куда больше он говорил про азиатские сладости, которые все же сумел попробовать в солнечном Узбекистане. Таким уж Олег сластеной уродился. В своих первых письмах из «учебки» он просил родителей прислать ему что-нибудь «хмурное». Они никак не могли понять: чего же сын просит? Оказалось, что «хмурное» – это сладости. Однажды не выдержал и поделился в письмах своей радостью: «Пряников наелись досыта!» А еще поделился своим удивлением, когда в «учебке» увидел трехлитровые банки с... маринованным картофелем. Конечно, это был «писк» на фоне маринованного лука и чеснока, в те годы сиротливо стоявших на полках сельских магазинчиков... Этим картофелем их вдосталь покормили. Не случайно человек пятнадцать попали потом в госпиталь с расстройством желудка. Крестьянский желудок Олега выдержал и такое...

    Так и чередовалась его армейская жизнь: то выходы на боевые, то сопровождение колонн. То он идет с миноискателем и щупом впереди цепочки бойцов по горной тропе, то в составе саперного отделения топает по пыльной, разбитой афганской дороге. Где было проще – он и сам не знал. Тропы обычно запоминались не количеством обнаруженных мин, а своей протяженностью и труднодоступностью. Как правило, у каждого сапера своя манера работы. Олег старался действовать размеренно, без перекуров, ибо на собственном опыте убедился: чем больше себя на тропе жалеешь, тем сильнее измотаешь себя и других.
    И все же мелкие противопехотные мины на тропах не шли ни в какое сравнение с минами и фугасами на дорогах: те и закладывались хитрее, да еще с кучей сюрпризов на неизвлекаемость. И все же на его счету к маю 1988 года было уже 18 обезвреженных мин и фугасов большой мощности.
    При продвижении по трассам воинских колонн саперы обычно работали с собакой. Без нее трудно обнаружить глубоко зарытые фугасы «духов». Порой их закапывали на глубину до полутора метров. А если учесть количество взрывчатки в нем – порой больше 3 килограммов, – то можно представить силу взрыва. Однажды Олег видел, что осталось от танка после подобного подрыва: башня отлетела на несколько десятков метров, в остатках корпуса и собрать некого было.
    Он никогда не считал себя суеверным, но в то солнечное утро 13 мая почему-то на душе было нехорошо. Вслух никому ничего не сказал, но друзья заметили его молчаливость. Впрочем, было не до эмоций: поступил приказ проверить трассу перед проводкой колонны с зерном в сторону Кабула: отряды Ахмад-шах Масуда, обложив перевал Саланг, все активнее мешали проводке автокараванов в афганскую столицу, пытаясь создать перебои с продуктами...
    Группа саперов шла по дороге по обычной схеме: впереди – один с собакой на поводке. Метрах в пятнадцати следом еще трое – по всей ширине полотна. Среди них шел и Желтухин. Позади, метрах в тридцати, еще двое, а еще дальше – замыкающий. В такие минуты человек чувствует особое напряжение, тем более сапер. Ему нельзя идти, зорко окидывая взглядом нависшие скалы и склоны, чтобы быть в готовности немедленно открыть огонь. Сапер обязан смотреть под ноги.
    Олег и смотрел, и все же нет-нет да и кидал украдкой взгляд вокруг. Пока тихо.
    Дорога плавно поднялась на сопку, разрезав ее по вершине, потом повернула вправо. И в этот момент вдруг остановилась и заскулила собака: она что-то учуяла. Мина? Или... Ей и достались первые пули: душманы, залегшие в придорожной выемке, подпустили саперов метров на десять. С такого расстояния невозможно ни промазать, ни увернуться, ни понять, в чем дело... Первыми пулеметно-автоматными очередями были убиты собака и четверо шедших впереди бойцов. Пятый успел скинуть с плеча автомат и дать ответную очередь, но тут же упал, сраженный градом пуль. Шестой, раненный, успел упасть в придорожную канаву и отползти в сторону, и остался жив. Седьмой сапер тоже залег в канаву и пополз к товарищу, готовясь прикрыть его и принять бой. Но в этот момент они услышали рев мотора: к месту боя мчался бронетранспортер с боевой группой «Броник». Словно ураган, вылетел он из-за поворота дороги, готовясь снести «духов» огнем своего пулемета, но стрелять было уже не в кого: на дороге лежали пять тел саперов и чуть в стороне – бородатый «дух» в «нуристанке» и накидке. Мятежники, заслышав гул мотора, поспешили захватить автоматы убитых бойцов и удрали, оставив своего убитого: трофейное оружие, на их взгляд, было ценнее тела убитого соплеменника...
    Среди погибших был и Олег Желтухин... Говорят, сапер ошибается только раз. Олег не ошибся при разминировании ни разу и погиб не от разрыва мины. Но смерть остается смертью. Три вещи должен сделать человек в жизни: построить дом, посадить дерево, воспитать сына. Олег Желтухин ничего этого сделать не успел. Но однажды с заставы, где он служил, пришло письмо родителям: «15 февраля 1995 года у моста Дружбы через реку Аму-Дарью на Аллее славы посажено дерево в память о вашем доблестном сыне».
    ...24 бойца потеряла в Афганистане 1-я мотоманевренная группа. Война не миновала «зеленые фуражки», и сейчас на таджикской границе они сдерживают натиск наркоторговцев и религиозных экстремистов. И то, что за тысячи километров от поселка Батрак помнят пензенского парня, говорит о многом. И дело тут не в ордене Красной Звезды, которым он награжден посмертно, а в воинском братстве, без которого невозможна настоящая воинская служба.