| Афганская тетрадь
ОПЕРАЦИЯ “ХАЙЛАН”
Хайлан кишлак ничем не примечательный, стоящий, как и сотни других в стороне от основных дорог, в гористой глубинке провинции Тахор. Однако события, о которых я расскажу ниже, придали ему широкую (в пограничных кругах) известность и, в некотором смысле, славу.
Сентябрь, 1984, зона ответственности Московского пограничного отряда. Здесь активизировалась деятельность бандгруппы инженера Башира. Возникает угроза обстрела советской территории, нападения на гарнизоны. Учащаются подрывы транспортной и боевой техники, усиливается идеологическая обработка местного населения. В сознание мусульман эмиссарами внедряется нетерпимость к ограниченному контингенту наших войск в Афганистане. Среди жителей и бойцов отрядов защиты революции распространяются листовки, различных антиправительственных партийных ориентаций, открыто призывающие к свержению государственного строя, к борьбе с советскими “оккупационными” войсками.
Будучи инструктором-литератором Окружного отряда спецпропаганды, я был командирован в Московский отряд, где с расчетом облегченной звуковещательной станции ОЗС-78 сержантом Вячеславом Мараевым и рядовым Петром Сбытневым, должен был лететь на “ту сторону”.
Группировка, собранная здесь для проведения операции, выглядела довольно внушительно. 28 боевых и транспортных вертолетов, ДШМГ Пянджского отряда, бронегруппы и десант от четырех мотоманевренных групп.
Операция, путем проведения десантно-войсковых действий, ставила своей задачей ликвидацию банды инженера Башира и снятие угрозы обстрела советской территории.
До этого момента боевые рейды по кишлакам, блокирование их, высадка десанта происходили практически ежедневно. Пограничники постоянно вступали в бой с небольшими группами бандитов. Иногда удавалось взять в плен нескольких душманов, завладеть припрятанным оружием и боеприпасами. И считалось это хорошим результатом. Однако наткнуться на основную группу Башира долгое время не удавалось, покуда его не зажали в кишлаке Хайлан.
Из кишлака Чахи-Аба вместе в составе ДШМГ Пянджского отряда меня с расчетом звуковещательной станции вертолетами перебросили в район проведения операции. Площадка, на которую мы десантировались оказалась на горе, внизу, как бы описывая и повторяя очертания долины, простилался кишлак Хайлан. Здесь же нами был обнаружен пастух, который рассказал, что в кишлаке практически бандитов нет, может быть лишь десять-пятнадцать вооруженных местных жителей. Наличие гранатометов, безоткатных орудий и ДШК пастух отрицал.
Позиция для моей звуковещательной станции оказалась удобной и выгодной. Из-за хорошей высоты над кишлаком можно было вещанием охватить большую территорию, с хорошим качеством звука. В содержание вещания осуществлявшимся обычно, через магнитофон доводились основные положения Закона ДРА “Об амнистии”, обращения руководителей ДРА и НДПА к населению Афганистан по случаю очередной годовщины Саурской революции, к непримиримым членам банд, к отрядам защиты революции. Десантники, расположившиеся на холмах по-над кишлаком тем временем быстро отрывали окопы, соединяя их траншеями, под четким руководством капитана Н. Дубчака выстраивали систему огня. Специально выделенные военнослужащие из боевых групп расчетов, экипажей и отделений оставаясь одновременно наблюдателями, выполняли функции дежурных огневых средств. Другие - готовили места для приготовления пищи, разжигали очаги.
Над полем боя все время баражировали наши боевые вертолеты, прикрывая действия пограничников с воздуха.
Кое-где в глубине кишлака были произведены первые автоматные очереди в сторону наших подразделений. Затем с южной окраины кишлака, из-за дувалов, периодически начали внезапно вспыхивать дерзкие сосредоточенные и организованные очаги огня. Мы думали, возможно, это демонстрация силы местных бандитов.
С появлением “вертушек” все замерло. С горы, наблюдая все - как на ладони, офицеры начали корректировать огонь НУРСов и курсовых пулеметов, вертолетов. Высадка десанта и подход бронегруппы были осуществлены после полудня. Постепенно солнце, выполняя свою привычную роль, прожигая воздух, уходило в сторону дальних гор на запад. Противник, обученный горьким опытом предыдущих боевых столкновений, занимал выжидательную позицию. Душманы знали, что с закатом мы лишимся активной поддержки с воздуха.
Тем временем, я с помощником начальника политотдела Оперативной группы округа по комсомольской работе старшим лейтенантом Андреем Поповым получил команду “спуститься с горы”. Мы вышли к расположению командного пункта “КП” к Артходжинской бронегруппе, где находилась командно-штабная бронемашина “Чайке”. Здесь мне поручили начать звуковещание.
Расчет, получив от меня команду, приступил к развертыванию звуковещательной станции. И тут случилось неприятное обстоятельство. В результате непоследовательного включения станции сгорает блок усиления. А это всеравно, что граната без запала. Станция вышла из строя.
Вскоре на связь с КП выходит руководитель операции полковник Смирнов, уточняет обстановку. И тут со всех четырех сторон кишлака начался мощный огонь. Противник прощупывал устойчивость наших позиций, искал слабое место с целью выхода из блокированного района. Начало смеркаться. Из-за малого количества “коробочек” (БМП,. БТР), расстояние между ними по рубежу, высохшего русла реки, составляло от 150 до 200 метров . Эта бронегруппа была из Артходжи. Возглавлял ее старший лейтенант В. Ротаенко. Из-за частого участия в операциях и появления его “танкистов” на различных участках зоны ответственности бронегруппу прозвали “Летучий голландец”. Посоветовавшись с командиром взвода связи бронегруппы старшим лейтенантом О. Бобковым, мы решили установить громкоговорители на мачте “Чайки” с использованием внутреннего усилителя КШМ.
Спустилась ночь. Трассеры, словно красные угольки, то кучно, то в строчку пролетали, то над кишлаком, то над нашими головами.
Через “звуковещалку” нами было предложено, во избежание жертв среди невинного населения, женщин, стариков и детей, покинуть им зону боевых действий, выйти за пределы кишлака в безопасное место, взяв с собой необходимое. В случае появления советских солдат в их жилищах, мы просили не бояться их, а указывать, где находятся схроны оружия и боеприпасов. При наличии больных мы брали обязательство на оказание медицинской помощи. Родителям боевиков и их женам предлагалось отговорить детей и мужей оказывать сопротивление, добровольно сдаться в плен, где им будет гарантирована амнистия.
К полуночи бой достиг своего предельного накала. По всему блоку наших позиций душманы предпринимали попытки прорыва.
Создавая на узком участке плотный кинжальный огонь из гранатометов, безоткаток, пулеметов, стреляя от пояса с криком “Аллах Акбар”, душманы группами по 20 человек выскакивали из-за дувалов кишлака и бросались в прорыв. Большинство из них находили здесь свою гибель. К сожалению, несколько попыток им все же удались. У нас появились первые потери: один десантник погиб.
На ПКП у “Чайки” подполковник Минаков, старший лейтенант Попов, майор Короленко, подполковник Шмелев отдавая команды и распоряжения четко управляют боем. Взяв микрофон в руки, я начал вести прямое вещание на бандитов, призывая их к прекращению сопротивления. Это дало свой результат. Через несколько минут из кишлака под белым флагом выходит заместитель главаря банды Сафар со своими людьми. Человек 5 в сопровождении старшего лейтенанта З. Курбанова подходят к нам для переговоров. После уточнения обстановки я, как переводчик, выясняю, что в банде произошло разделение мнений, одни остались фанатично верными инженеру Баширу, другие предлагают, во избежание никому ненужных жертв, добровольно сдаться в плен.
Командону Сафару я предложил по звуковещательной станции, обратиться к осажденным. Что им и было проделано. Его послушались, только верные ему члены банды. Одной компактной группой в 25 человек они вышли к “Чайке”. Такой подход начинает давать свои результаты...
Два с половиной дня продолжалась операция по блокированию кишлака Хайлан. В последний день, ранним утром перешли к нам и сдались в плен еще 23 человека. Среди них 5 командиров боевых групп.
В последнюю ночь от разрыва гранаты от РПГ получил ранение в живот десантник Пянджской ДШМГ. Необходим был срочный санрейс. Иначе бойца ожидал перитонит с необратимыми последствиями. Подполковник С. Минаков выходит на связь с КП “Московский”. Командованием принято рискованное решение эвакуировать раненого в ночных условиях.
На одной из площадок, пригодных для посадки вертолета, треугольником (как в свое время советские партизаны в тылу врага), разожгли костры. В ночном небе вскоре послышались шумы моторов. Как обычно, Ми-24 для прикрытия остался кружить в небе, а Ми-8 с заместителем командира вертолетного полка подполковником В. Мусаевым и борттехником Ф. Кристей совершил посадку, забрал раненого и эвакуировал его в Душанбе.
После ухода “санитаров” над кишлаком закружили три звена вертолетов, зажигая над ним осветительные бомбы. Звеном командовал майор А. Кашин. (Зрелище, надо признать, фантастическое. На парашютах спускаются контейнеры со светящимся веществом. Кругом светло, как днем). Примерно в это же время в щели под горой, где мы расположили женщин, стариков и детей, у одной из женщин начались роды. Пришлось, как говорится, оказать посильную помощь бинтами, антибиотиками и ватой...
...Операция завершилась в целом удачно. В ходе ее были взяты в плен 137 членов банды, до 200 автоматов китайского производства, 15 РПГ и БО, 2 миномета, 4 ДШК, большое количество боеприпасов, выстрелов и мин. А вот сам инженер Башир все-таки ушел. После Хайланской операции на сопредельной территории ситуация на долгое время стабилизировалась и душманы уже не беспокоили, как раньше, советских пограничников.
Завершая свое воспоминание об эпизодах того славного времени, хочется еще раз поблагодарить за совместную боевую службу своих боевых друзей, разбросанных ныне по просторам СНГ. Афганская война дала нам бесценный боевой опыт и настоящую школу жизни. Она стала строгим экзаменом добропорядочности, веры в справедливость нашего дела и надежности боевых соратников.
Подполковник Фируз АХТАМОВ
г. Душанбе. |
