Главное богатство

  Судьба Сергея Антонова сложилась так, что уже в молодые годы он увидел всю ширь Советского Союза. Родился он в Южно-Сахалинске, детство его прошло на Кубани, первую профессию получал он в Симферополе, а срочную армейскую службу проходил в Казани. Именно во время срочной службы начальник особого отдела части предложил Сергею Антонову поступить в Голицинское училище КГБ СССР. Это подмосковное училище имело пограничную направленность, но однокашники Сергея Антонова работали впоследствии и в военной контрразведке, и в Федеральной службе охраны, и в территориальных органах КГБ (ФСБ). 
  Порядки в училище существовали примерно такие же, как в аналогичных учебных заведениях Министерства Обороны. Разве что требования были жестче при отборе и подготовке курсантов, да и закрытой информации давалось больше. Курсантом Сергей Антонов застал московскую Олимпиаду-80 и участвовал вместе со своим курсом в обеспечении её безопасности. 
 После окончания училища лейтенант Антонов получил распределение на должность заместителя начальника заставы Даурского погранотряда. Даурия – это юг Читинской области: места дикие, малозаселённые – голые сопки на сотни километров и резко континентальный климат. Но и это – Родина, которую нужно охранять! А сосед там – Китайская Народная Республика.  Отношения с Китаем оставались тогда напряженными. Наши пограничники, как никто, другой ощущали на себе бессильную злобу китайцев. Нередко встречи дозоров на границе вместо положенного воинского приветствия сопровождались провокациями со стороны китайцев. Советская же политика была традиционной – на провокации не поддаваться. Тяготы службы в этом сложном регионе частично компенсировались отличным подбором личного состава и техническим обеспечением пограничников. 
К середине 80-х годов Сергей Антонов стал начальником заставы. В 1986 году он получил предложение отправиться в заграничную командировку. Согласился. Вместе с ним медкомиссию в читинском госпитале проходили ещё 14 человек. Некоторые из них попали в Вашингтон, кто-то – в красавицу-Вену или экзотическую Аддис-Абебу. А Сергей Владимирович Антонов – в Демократическую Республику Афганистан.
  Можно сказать, что советские пограничники участвовали в афганской войне ещё до ввода 40-й армии и даже после её вывода. К концу 70-х годов на сопредельной территории Афганистана стали бесчинствовать банды мятежников: терроризировали местное население, зверствовали над представителями власти и их семьями. Доходило до того, что в пограничную реку сбрасывали изуродованные тела активистов с таким прицелом, чтобы поток прибил их к нашему берегу. Всё чаще на нашу территорию залетали пули и снаряды. 
  Поэтому было принято решение: силами пограничных войск КГБ обезопасить Государственную границу СССР и прилегающие к ней территории от враждебных действий.   Первые советские пограничники переправились «через речку» в 1980 году. По мере эскалации гражданской войны усиливалась и группировка погранвойск, нацеленная на решение задач в Афганистане. В северных провинциях нашего неспокойного соседа базировались несколько мото-маневренных групп, а с территории Союза действовали десантно-штурмовые маневренные группы (ДШМГ, лёгкие аэромобильные части численностью около 200 человек каждая). Одним из подразделений Термезской ДШМГ в 1986-88 годах командовал С.В. Антонов. 
  До начала командировки он прошёл дополнительный курс подготовки в учебном центре под Термезом (до автоматизма оттачивал стрельбу из всех видов стрелкового оружия, глубже изучал формы и методы оперативной работы). 
В Афганистане перед пограничниками ставили такие общие задачи: обеспечение нерушимости Государственной границы, недопущение нападений на приграничные населенные пункты, борьба с крупными бандформированиями и работа по лидерам оппозиционных партий. То есть вначале проводилась серьёзная оперативная работа: собиралась информация, налаживались контакты с влиятельными людьми народностей и общин северного Афганистана, велись переговоры с лидерами вооружённой оппозиции.
  Война в Афганистане отличалась тем, что твой сегодняшний враг завтра мог стать союзником и наоборот. Эта страна – особая, плохо поддающаяся пониманию европейца. Всю свою историю народности, её населяющие, воевали друг с другом или с завоевателями. «Традиция решать все споры оружием – в крови Афганистана, - говорит С.В. Антонов. – Так было до нас и продолжилось после нас. Даже внутри одной народности там не будет единства. А после ввода советских войск в Афганистан хлынули потоки оружия и денег от американцев, европейцев, арабов, китайцев. Бегать с автоматом по горам проще, чем выращивать хлеб или хлопок, поэтому за высокопарными словами об истинном исламе и священном джихаде чаще всего стояла простая отработка денег и междоусобная борьба за власть». 
СССР не мог переиграть своих оппонентов финансово. Но это вовсе не означало, что мы изначально должны были проиграть войну в военном и политическом отношении. Действия советских погранвойск – прекрасное тому доказательство.
С.В. Антонов вспоминает, что во время его командировки одним из влиятельных оппозиционеров в том регионе являлся таджик Самат – глава военного крыла Исламской партии Афганистана по северным провинциям. Был он сильной, авторитетной фигурой, из разрозненных банд сплотившей вокруг себя дисциплинированное соединение в полторы тысячи активных штыков (сколько у него было резерва по окрестным кишлакам – точно не известно).
  Пограничники неоднократно встречались с ним, заключали «джентльменские» соглашения: они не трогают нас – мы не трогаем их. В принципе, моджахеды сами часто были заинтересованы в подобных соглашениях. Ведь это глубокое заблуждение, что якобы вся афганская оппозиция единым фронтом боролась с «неверными». Борцы за веру частенько тузили друг дружку за выход к караванным тропам и иностранным подачкам. Простое невмешательство и тем более поддержка «шурави» могли оказаться очень кстати. 
  Соглашения с моджахедами позволяли поддерживать общую стабильность. Но, конечно, они время от времени нарушались оппозиционерами. Вот тогда на основе оперативных наработок применялась военная сила. Планировалась чёткая, адресная операция, направленная против конкретных банд и их лидеров. Подразделения ДШМГ, по традиции именуемые заставами, высаживались с вертолётов на господствующих высотах, отрезая пути отхода. А потом «броня», артиллерия и авиация пограничников уничтожали логово моджахедов. Иногда заставы ДШМГ проводили самостоятельные молниеносные операции. «Таких акций вполне хватало, чтобы показать, кто есть кто, - говорит С.В. Антонов. – Силу они уважали, как и везде на Востоке». 
 Благодаря грамотному планированию, чётким действиям во время операций и отличной подготовке личного состава потери с нашей стороны были минимальными.   О бойцах ДШМГ нужно сказать отдельно. В погранвойска вообще отбор был жёсткий, а уж в части специального назначения – тем паче. Порядочность, дисциплинированность, наличие боевого опыта – такие требования предъявлялись к кандидатам. В подразделении С.В.  Антонова служили ребята из Кировской и Харьковской областей, Татарии, Чувашии, Удмуртии. Вспоминает он о них только хорошее.   За время афганской командировки С.В. Антонов был награждён орденом Красного Звезды и медалью «За отличие в охране Государственной границы». 
  Службу он продолжил в Молдавии. Пока не развалился СССР… Потом молдаване предлагали принять свою присягу, много всего сулили. «Я присягу два раза не принимаю», - такой был ответ. 
Сергей Антонов перевёлся в Россию. Опять служил не в самом тёплом месте – в Красноярском крае. А уже перед пенсией попал в наши края: занимал ответственные должности в Ростовском погранотряде. После увольнения в запас вот уже три года работает на нашем заводе заместителем начальника службы безопасности по охране и режиму.
  В самом конце нашей беседы я спросил: «Не жалеете, что тогда, в 1986-ом, судьба отправила вас не в Вашингтон или Вену, а в Термез»? Сергей Владимирович ответил так: «И на войне, и во время развала СССР было отлично видно – кто чего стоит. В те годы я приобрёл массу настоящих друзей, которые знают, что такое честь офицера и совесть. Они живут сегодня во всех концах России, но я уверен, что каждый из них придёт на помощь, если мне будет трудно. Они – главное богатство, которое я нажил. Разве можно об этом жалеть»?