«Александр Светличный – пограничник, воин-интернационалист, отец трех дочерей» – именно так представился герой этой статьи, войдя в редакцию.Александр Светличный родился в Великом Бурлуке. До пяти лет его воспитывали дедушка и бабушка, а потом родители забрали в Харьков. В то время они были студентами, а Саша доставлял им массу хлопот, поскольку был «неуправляемым». Бабушка в годы Великой Отечественной была санитаркой и практически всю жизнь проработала в больнице. Дед тоже прошел всю войну. Он работал главным бухгалтером на мельнице, и даже когда вышел на пенсию, его часто приглашали сводить баланс, поскольку считали классным специалистом.
– С 1 по 10 класс я учился в сш № 68 г. Харькова, – рассказывает Александр Васильевич. – Когда оканчивал учебу, меня вызвали в военкомат, где представитель погранвойск спросил: «Хочешь служить на границе?» Говорю: «Где Родина прикажет, там и буду служить». Таким образом, я еще в школе знал, что попаду в погранвойска.
– После окончания школы вы никуда не поступали учиться?
– Ну, почему же? Я пробовал поступить в Харьковский институт искусств, но мне не удалось, хотя творческий конкурс я прошел, а вот на конкурсе аттестатов баллов не добрал. В 1980 году в Москве проходила Олимпиада. Поскольку в столицу иногородним ребятам въезд был закрыт, многие ринулись поступать в «периферийные» вузы. В Харьковский театральный был конкурс 60 человек на одно место.
– Как же так получилось: спортсмен, боксер – и вдруг, театральный вуз?
– Когда я был в восьмом классе, мне нравилась в школе одна девочка, а она занималась в театральном кружке. В то время пацаны в такие кружки не ходили... Друзья бы не поняли! Но девочка поставила мне условие: если я хочу с ней встречаться, то мы должны ходить туда вместе. Вот таким образом меня привлекли к искусству. С первого визита я полюбил театр, и влюбился... в другую девочку.
– Прямо мелодрама?– С нами в кружке занимался очень талантливый человек Василий Сидин. Сейчас он руководитель детского театра «Тимур». Он жил и живет театром, поэтому мы не могли «не заразиться». Для родителей мое увлечение тоже стало неожиданностью: отец – металлург, мама – педагог, брат закончил ХПИ по специальности «Конструктор танковых двигателей». А вот прадед был регентом в церкви. Видимо, творческая жилка передалась мне от него. К десятому классу я занимался в трех театральных кружках одновременно. Свою жизнь я уже не представлял без театра. А когда не поступил в институт, стало понятно, что пойду служить в армию. Но, от нечего делать, сдал экзамены в культпросвет училище. Поступил легко, и 1 сентября в составе училища уже «отрабатывал» в колхозе. Той же осенью меня забрали в армию. Попал я в Термезский отряд, войсковая часть 2099. Конечно, первое впечатление – жизнь не удалась. Сапоги жмут, портянки не наматываются, вокруг пустыня, служить два с половиной года, и назойливое «дедовское»: «Вешайтесь, пацаны».
Построили нас на плацу, и тут слушок по рядам: «Тех, у кого есть спортивные разряды, будут отбирать в ашхабадскую спортивную роту». А у меня второй юношеский по боксу! Ну, думаю, повезло – поеду в Ашхабад. Но, увы, оказалось все не так. Из спортсменов сформировали учебную пограничную заставу и готовили специально «за речку». И тут опять началось: вся часть нормально ходит на занятия, на обед, а у нас только одно передвижение – бегом. «Учебка» в фильме «Девятая рота» – это о нас. Только мы не «брали высоту» с кирпичами в вещмешке, зато бегали кроссы в ОЗК и противогазах. Курить я бросил моментально – легкие не выдерживали. Когда наступило первое воскресенье, мы так обрадовались – наконец-то, долгожданный отдых... Где там! В выходной день проводились спортивные соревнования. В общем, три месяца «учебки» были настоящим беспощадным адом. Я попал служить на 9-ю заставу, возле Хайратона. Застава была уникальной. Наш левый фланг имел протяженность 25 км. На всех «нормальных» заставах по 5-7 км, а у нас – целых 25.
– А когда вы в первый раз оказались в Афганистане?
– На заставу приехал офицер из разведотдела, который отобрал десять человек. В их числе оказался и я. Два «пеликана» (небольшие пограничные катера – авт.) перевезли нас «на ту сторону». Офицер шел на встречу с информатором, а мы его прикрывали. После этой вылазки такие рейды стали регулярными. Чуть позже для серьезных операций собирали сборные отряды. Формировалась бригада – полторы сотни человек – на «зачистку». В Афган мы заходили километров на 30-40 от границы.
– Как складывалась ваша жизнь после службы?– После возвращения домой я все-таки поступил в институт искусств. Сначала учился на актерском факультете, а потом перевелся на режиссуру. К моменту окончания вуза я уже был женат, имел ребенка, поэтому ехать куда-то по распределению не хотел. В Харькове найти место режиссера было очень трудно. Поэтому я пошел на административно-хозяйственную должность в театр кукол. Через два года меня пригласили работать коммерческим директором в Центр украинской национальной культуры при Дзержинском райисполкоме. Одним из проектов Центра был проект создания хора, который впервые исполнил запрещенные ранее произведения украинского композитора Леонтовича. Созданный коллектив создавался не на базе исполнителей хорового пения, а из вокалистов. Это являлось своеобразной изюминкой. После исполнения литургии Леонтовича хор приглашали в Европу и Канаду. Но, к сожалению, из-за проблем с оформлением заграничных поездок для большого коллектива, нам удалось побывать только в Румынии и Болгарии. А вот в Харькове мы участвовали во многих мероприятиях. Затем у меня была масса различных занятий – от видеосъемки до торговли. Работал директором крупной компании. Сейчас я советник председателя Харьковской облгосадминистрации по вопросам ветеранского движения.
– Чего сегодня не хватает для консолидации «афганцев»?
– Как вы знаете, СССР долго отрицал участие пограничников в войне в Афганистане. Поэтому я получил удостоверение участника боевых действий только в 1996 году. Естественно, после армии были проблемы в быту, на работе, но я старался их решать самостоятельно. Теперь активно участвую в мероприятиях городского союза «афганцев». За это я благодарен председателю ХГСВА Виктору Коваленко, который пригласил меня и на многие вещи открыл глаза. Он – настоящий лидер и неравнодушный человек.
Сегодня нужно развивать работу по объединению «афганцев», но, на мой взгляд, это не должно быть «обязаловкой». В движение должны приходить люди, которым это нужно. Те, кто готов участвовать в работе организации. Объединяющими факторами могут стать как личность лидера, так и занятия спортом (свой «афганский» спортзал). Можно создать «афганское» кафе, в котором будут работать «афганцы», члены их семей. Там смогут встречаться ребята – как в «мужском кругу», так и семьями. Своего рода клубное общение, ведь прошло почти 30 лет с момента ввода ОКСВА. Мы взрослые люди, растут наши дети, у некоторых уже есть внуки. Нас породнила война, и мы не должны забывать боевое братство.
