Кабульские рассказы подполковника Лысого В.А. Часть 4. Запахло жареным.
МЫ НЕ ОДНИ.
Анализируя полученную информацию из различных источников, мы сделали вывод, что наша рота была не единственным советским подразделением на территории ДРА. В одном квартале от посольства, на арендованной частной вилле квартировали 16 бойцов группы «Зенит-1», оставшиеся от сменённой нами группы полковника Бояринова Г.И. С этой группой мы наладили контакт по вопросу взаимодействия и оказания вооруженной помощи друг другу. Используя тот факт, что в их группе находился инструктор по специальной физической подготовке КУОСа подполковник Долматов Александр Иванович, мы попросили его о проведении занятий с личным составом роты по рукопашному бою. Он был здесь в служебной командировке и принимал участие в обучении солдат президентской гвардии Афганистана, об этом стало нам известно с его слов. Очень интересный рассказчик, написал не одну книгу по боевому искусству и снявшийся в эпизодах нескольких фильмов. Во дворе виллы он продемонстрировал нам своё умение в метании топоров, штыковых лопат, ножей и даже строительных гвоздей. С расстояния 10 шагов попадал точно в мишень, такое мастерство удивляло. Для проведения занятий он прибыл с двумя своими помощниками-инструкторами. Оба имели спортивный разряд не ниже кандидата в мастера спорта, а один имел «чёрный пояс» по каратэ. Занятия проводились с личным составом, свободным от службы. Они обучали нас вести рукопашный бой вначале с одним противником, затем с двумя, далее с тремя и доводили до шести человек. Занятия проводились очень грамотно и квалифицировано. Общее руководство осуществлял Долматов. Нашим бойцам это очень нравилось, занятия были своеобразным отвлечением от рутины ежедневной службы, и такой вид единоборства был модным в то время в Союзе. Правда не обошлось и без травм, одна из тренировок закончилась для прапорщика Бондаря Ивана вывихом плечевого сустава, пришлось ему с неделю с фиксирующей повязкой на руке ходить, но всё закончилось благополучно.
В Кабуле был так же развернут полевой узел правительственной ВЧ связи КГБ.
В шестидесяти километрах на северо-запад от Кабула, на военном аэродроме в городе Баграме дислоцировался советский парашютно-десантный батальон от Ошского ПДП Ферганской ВДД. Он прибыл туда ещё в начале июля. Его задачей была охрана аэродрома, на котором базировалась советская авиатранспортная эскадрилья, в том числе и три пограничных вертолёта. В задачу батальона входила так же охрана в Кабуле Представительства Главного военного советника МО СССР, возглавляемого генерал-лейтенантом Гореловым Л.Н. С офицерами этого батальона я неоднократно встречался в городе, где они решали те же вопросы, что и мы. Некоторых я знал по службе в Оше, так как наши воинские части соседствовали, да и полевое стрельбище было совместным.
ЗАПАХЛО ЖАРЕННЫМ.
Не прошло и десяти дней, как мы почувствовали на себе напряженную обстановку в политических кругах Афганистана. Если судить по тому, как забегал наш высший дипломатический и представительский корпус посольства. Последние дни, с момента прибытия президента Афганистана Тараки из Москвы 10 сентября, а особенно 12,13,14 сентября группа сопровождения и охраны посла Пузанова А.М., в буквальном смысле «сидела на чемоданах». Автоматы и боеприпасы к ним, ручные гранаты со своей дорожной сумки, в которой они их возили, никогда не выкладывали. Только дойдут до расположения роты, как снова вызывают на выезд, маршрут их движения оставался неизменным по несколько раз в день, центр «Дворец народов» - окраина дворец «Дар-уль-Аман». Если выезжает посол с представителями КГБ и МО СССР, значить едут во дворец «Арк» в резиденцию Тараки, если только одни представители силовых ведомств, дорога ведёт их в МО ДРА во дворец «Дар-уль-Аман». Уходили из расположения рано в гараж посольства, готовили свою машину, ждали команды в машине на выезд. О маршруте движения узнавали от водителя посла Николая Хмелёва. Потому как зелёный «Мерседес» посла имел больше мощность, чем их «Волга» и уходил в отрыв мгновенно, особенно на городских улицах, поэтому надо было знать направление движения.
Насколько накалилась обстановка, можно было судить по поведению нашего посла и представителей силовых ведомств, по количеству их выездов за день и заседаний в кабинете посла, а так же по их продолжительности. Казалось, что 13 сентября их рабочему дню не будет конца, было уже 19.00., а они уходить не собирались. Охрана первого поста была удивлена такой работоспособностью, как правило, в 18.00 уже никого из сотрудников не было, а сейчас были все на местах, во всех кабинетах горел свет. В половине восьмого вечера, возле центрального КПП посольства остановилась автомашина, из неё вышли четыре афганца и направились к воротам, представились министрами правительства ДРА и просили доложить послу. Пришёл дежурный по посольству и провёл их в здание.
Из воспоминаний старшего лейтенанта Клещина Владимира: «После смены со службы я пришёл в расположение роты. В холле, приспособленном под «ленинскую комнату», за журнальными столиками сидели три афганских офицера. В знаках принадлежности к родам войск и воинских званиях афганской армии я не разбирался, но судя по их внешнему виду, это были не простые офицеры, а кто-то из высокопоставленных чиновников. Хорошо подогнанная форма из высококачественного сукна, от них пахло на весь холл дорогим парфюмом, не то что мы, пропахшие пылью и потом. Правда, они сидели какие-то растерянные и взволновано беседовали, может их смущала обстановка в какой они оказались. Затем я видел их уже переодетыми в форму спецназа из резерва старшины роты. Позже я узнал, что это были министры из правительства Тараки: Асадулла Сарвари – начальник службы безопасности ДРА (АГСА), Саид Гулябзой – министр связи и печати ДРА, Аслан Ватанджар – министр МВД ДРА (Царандой). Затем пришёл кто-то из посольства и увёл их в сторону жилых домов, наверное, на постой в одну из пустовавших квартир». В 21.00 дежурному по роте из посольства поступила команда срочно отправить охрану посла на выезд. Прибыли они в роту уже около полуночи. Из их рассказа стало ясно, сопровождали они Пузанова А.М., Павловского И.Г., Иванова Б.С. в резиденцию Н.М. Тараки. По наличию на стоянке автомобиля Х.Амина и его нукеров, можно было сделать вывод, что и он здесь присутствовал. Ну, а поскольку всю нашу делегацию провели в личные покои президента, значит встреча состоялась там. Обратно они вышли после 23-х часов, после того, как их оставил, сопровождавший их главный адъютант президента Тарун, они начали не громко, но возбужденно что-то обсуждать, садясь в машину посла. В их голосах чувствовалась, какая-то напряжённость и неудовлетворённость итогом поездки.
14 сентября наша группа сопровождала посла СССР Пузанова А.М., главкома сухопутных войск СССР генерала армии Павловского И.Г., советского представителя КГБ СССР в Афганистане генерал-лейтенанта Иванова Б.С., главного военного советника генерал-лейтенанта Горелова Л.Н. во дворец «Арк», резиденцию президента ДРА Нур Мухаммеда Тараки, для встречи с ним. Охранники нашего посла стали свидетелями перестрелки в здании дворца, в результате которой погибли два афганских офицера. Как позже выяснилось, вышепоименованная группа накануне вечером 13 сентября вручила личное послание Брежнева Л.И., в котором, зная внутрипартийные распри между Тараки и Амином, он просил их помириться между собой. После обеда четырнадцатого, по прибытию советской делегации должны были быть обсуждения результатов обращения. Тараки позвонил Амину и пригласил его к себе на беседу. Резиденция которого теперь переместилась в здание МО ДРА во дворце «Дар-уль-Аман» на окраине города.
Из рассказа прапорщика Виктора Лопаты: «Наш посольский поезд, в составе двух машин, проследовал на территорию дворца и подъехал на стоянку возле здания резиденции. Посла и сопровождавших его генералов встретил главный адъютант президента Тарун и проводил их в здание. Мы остались ждать возле своей машины, рядом с машиной посла.
Минут через 30 – 40 прибыли два «Мерседеса», это был кортеж премьер-министра ДРА Хафизуллы Амина. Минут за пять до его прибытия к нам на стоянку вышел Тарун, поздоровался с водителем посла Николаем Хмелёвым, т.к. знал его хорошо и с нами, сказал, что встречает Амина. Автомобили премьера Амина остановились рядом с нашими, он вышел вместе с четырьмя охранниками. Кивком головы поприветствовал всех стоявших у посольских машин. В сопровождении Таруна и четырёх охранников, два из которых были офицеры - телохранители, направился к зданию резиденции главы государства. Двое из его охраны остались у входа, а с Таруном и двумя телохранителями Амин вошёл в здание. Через одну или две минуты в здании послышались звуки автоматных выстрелов, при этом были не однократными. Мы вначале не совсем поняли, что это за звуки, так как не были готовы такое услышать в правительственном здании. Но когда увидели выбегающего из здания Амина с окровавленным нукером на спине, стрелявшего на ходу в сторону входа, поняли, что случилась какая-то беда, и внутри идёт бой. Он притащил раненого к своей машине, два водителя помогли посадить его, но машина не заводилась. Они перетащили раненого во вторую, им на помощь прибежали оставленные у входа охранники. Со стороны резиденции уже никто им вслед не стрелял. Машина резко рванула с места и вылетела с территории дворца на огромной скорости в город. Такая нештатная ситуация привела нас во временное замешательство, как в такой ситуации следует поступить. Мы схватили оружие и гранаты, лежавшие в салоне авто в открытой спортивной сумке на заднем сидении и сделали попытку бежать в здание, но нас остановил водитель посла. Ведь нас могли принять за штурмующую группу сторонников Амина. Минут через двадцать наша делегация в полном составе вышла из здания. По выражению их лиц и обрывкам фраз было ясно, что внутри здания произошло не ординарное событие со смертельным исходом. Посол своему водителю сказал маршрут движения, он передал нам, что едем в министерство обороны ДРА. Шёл уже пятый час вечера, когда наша колонна двинулась в Дар-уль-Аман, от всего увиденного и услышанного наше состояние было шоковым. По пути в министерство заехали в посольство, водитель посла сказал нам, чтобы ждали команды на выезд в роте. Не успели зайти в расположение и доложить командиру, как поступила команда на выезд. Подъехали к центральным воротам, нам жестами дежурный показал в сторону резиденции Амина. Догнали машину посла на полпути. Возле министерства обороны стояли не долго, минут через 10-15 вся делегация вышла, поступила команда двигаться в посольство, было уже 17.00. По прибытию водитель посла сказал нам, чтобы в 19.00 были готовы на выезд. Мы отогнали машину в автопарк на стоянку, предупредили дежурного КТП, что будем выезжать. В расположении доложили ротному о случившемся, поужинали и снова ушли в гараж. В 19.20 выехали в сторону министерства обороны ДРА, в машине посла был тот же состав представителей. В ожидании конца их визита просидели в машине около двух часов. По дороге, проходящей мимо министерства обороны ДРА, ведущей в сторону посольства и далее в центр города, наблюдалось оживлённое движение войск и бронетехники из воинских частей, расположенных на окраинах города. В посольство вернулись около десяти часов вечера. Прибыв в расположение роты, увидели, что весь личный состав уже был переодет в форму спецназа. Бойцы получали у старшины боеприпасы, вскрывали металлические цинки и патроны высыпали прямо в патронные ящики. Гранатомётчики РПГ прикручивали стартовые заряды, а пулемётчики машинкой снаряжали дополнительные пустые патронные ленты. Личному составу раздали ручные гранаты. Мы доложили командиру о прибытии, он сказал, чтобы шли во взвод и готовились».
О событиях во Дворце Народов, связанных со стрельбой по Амину и убийстве телохранителей, мы узнали немного позже от переводчика нашего посла. Он в доверительной беседе нашим бойцам из охраны посла рассказал версию произошедшего: «Амин с двумя нукерами-телохранителями вошёл в здание резиденции. Впереди шёл главный адъютант президента Тарун, за ним телохранитель Амина, затем сам Амин и замыкающим шёл второй телохранитель Амина. Когда все поднялись по лестнице, на площадку между первым и вторым этажами, телохранителям предложили остаться, но они продолжали идти дальше. При повороте на следующий марш лестницы со второго этажа раздалась автоматная очередь. Тарун был смертельно ранен двумя пулями в голову, так же был убит первый телохранитель. Второй открыл ответный огонь по второму этажу и прижал Амина к стене, затем, отстреливаясь и прикрывая Амина, через холл стал его выводить из здания, где и был ранен. Сидящие в кабинете Тараки советские представители услышали выстрелы, генерал Горелов подошёл к окну и увидел бегущего к машине Амина и окровавленного телохранителя. В кабинет ворвалась жена Тараки и стала кричать, что убили Таруна. После этого Тараки позвонил Амину, извинился за неправильные действия его охраны и передал просьбу советской делегации о встрече в резиденции Амина, на что он дал согласие».
Пузанов, Павловский, Иванов и Горелов вернулись в посольство для доклада в Москву о произошедшем случае, о том, как Тараки, используя визит советских друзей, решил убрать конкурента, действуя по принципу «нет человека – нет проблем». Перед встречей с Амином надо было получить хоть какие-то временные оценки случившемуся факту и инструкции на дальнейшие действия. Говорить о мирном политическом решении в противостоянии двух лидеров не приходилось. После явно выраженного покушения во дворце «Арк» на жизнь Амина и зная личные взаимоотношения Тараки и Амина, стоило ожидать вооруженного решения этого вопроса. Так как Амин был куратором министерства обороны и генерального штаба, влияние с его стороны на эти два органа были сильнее, несмотря на то, что Тараки считался главкомом Вооруженных Сил ДРА. Армия «де-факто» была подчинена Амину.
Напряжение в посольстве росло, ведь мы практически не знали ситуации, которая складывалась в городе и вокруг посольства. О движении войск по городу узнали от нарядов на крышах домов, которые наблюдали за этими непонятными манёврами, и службы охраны посла, которая нам подтвердила это по радио. От службы безопасности посольства поступила команда Чемерзину Ю.А. привести роту в полную боевую готовность. Всему личному составу было приказано переодеться в военную форму спецназа. В подразделение выдать боеприпасы в ящиках, железные цинки вскрыть и патроны высыпать в патронные ящики, чтобы в ходе боя не было задержек со снаряжением магазинов. К выстрелам РПГ присоединить стартовые заряды, личному составу раздать ручные гранаты РГД. Пулемётчикам ПК дозарядить свободные пулемётные ленты. Экипажу БТР, наводчику КПВТ и водителю, подготовить бронемашину к бою, моторы прогреть, пулемёты расчехлить, проверить работу механизмов башни, боеприпасы загрузить в машину. Выделенная команда людей для снаряжения пулемётных лент к ПК, ПКТ и КПВТ крутила ручками своих машинок.
О начале аминовского переворота мы узнали поздно вечером 14 сентября. Наша рота была поднята по боевой тревоге в связи с внешней блокадой советского посольства афганскими войсками на бронетехнике. Были усилены наряды на оборудованных точках, высланы пулемётные и гранатомётные расчёты ко всем центральным воротам. Выставлен дополнительный наряд к зданию посольства и домику посла. Выслан усиленный наряд в тыловую часть посольства для охраны забора между школой и больницей. Выставили гранатомётчиков РПГ на крыше школы, так как она была плоская, и с неё был хороший обзор прилегающей местности. С крыши жилых домов наши расчёты наблюдали вспышки трассирующих пуль и слышали звуки боя в районе президентского дворца в центре города. Это верные Амину части штурмовали дворец. Полк охраны Тараки сопротивлялся слабо, и к двум часам ночи 15 сентября всё стихло. С рассветом блокаду с посольства сняли, бронетехника уехала, но полицейские посты внешней охраны вокруг усилили. По данным охраны первого поста и дежурной службы центрального КПП утром 15 сентября Амин посетил нашего посла, но пробыл в посольстве не долго. 16 сентября состоялся пленум ЦК НДПА, решением которого Нур Мухаммеда Тараки лишили всех партийных и правительственных должностей, и все полномочия были переданы Хафизулле Амину. По городу и периферии пошли аресты и расстрелы сторонников Тараки, как нам объяснили старожилы посольства, которые пережили уже не один переворот здесь, это обычная практика для Афганистана. Мы в усиленном варианте продолжали нести службу. Напряженная обстановка в городе отражалась и на жизни посольства. Выезды в город работникам посольства были строго запрещены. Военные советники, проживающие с семьями на съёмных квартирах в городе, переселились временно в посольство. Только через неделю, когда обстановка стабилизировалась, разрешено было семьям работников посольства выехать в центр города на «Зелёный рынок» для пополнения запасов продовольствия, да и то в сопровождении нашей охраны. И наша кухня во многом зависела от городского рынка, война войной, а еду надо было с чего-то готовить.
ЧИСЛЕННОСТЬ СПЕЦНАЗА РАСТЁТ, НАПРЯЖЕНИЕ В ГОРОДЕ ТОЖЕ.
В дополнение к 16 бойцам группы «Зенит» первого состав 19 сентября прибыла группа «Зенит-2» под командованием полковника Полякова в количестве 14 человек. Этим же рейсом были отправлены в Союз три опальных министра правительства Тараки. Для согласования своих действий и знакомства с Поляковым командование роты всем составом ездило к ним на виллу. Через две недели в начале октября прибыла ещё одна группа, по численности больше двух предыдущих. К началу декабря количество зенитовцев перевалило за сотню, для них арендовали ещё две виллы. Их цели и задачи нас не интересовали, радовало одно, что есть кому нам помочь с внешней стороны в случае нападения на посольство.
В октябре террор властей продолжал усиливаться, усиливалось и движение сопротивления местного населения. Всплеск напряжения в городе произошёл, когда 9 октября объявили о скоропостижной кончине Тараки. Активизировались противники режима Амина, беспричинные аресты и расстрелы вынуждали людей оказывать сопротивление властям, в результате чего в городе вспыхивали частые перестрелки. Стало не безопасно появляться в городе без оружия. Военные советники, проживающие в арендованных виллах в городе, уходя на работу, оставляли своим женам пистолеты, а сами шли с автоматами под плащами. Очень страшно было членам семей советников, проживающих в так называемом «советском микрорайоне», расположенном на противоположном от посольства конце города, из-за своей значительной удалённости. Охранял подъезд дома один солдат царандоя, да и тот, закрыв входные двери, спал потому, как его не меняли по несколько дней и он был вечно голодный.
Хотя и было пришедшим режимом официально 9 октября объявлено, что Тараки умер 8 октября, была информация, что убит он был ещё 17 сентября. После его ареста 14 сентября он был закрыт в подвальном помещении «Дворца Народов», затем переведен в бывшие личные королевские покои на территории дворца. Он был изолирован полностью, контакта с внешним миром у него не было, получить информацию о нём и его состоянии не было у кого. Все довольствовались официальными заявлениями властей. Сам процесс убийства происходил там же. Приказ об убийстве Тараки от имени Амина был отдан начальником президентской гвардии майором Джандатом. Исполнителями были определены три афганских офицера, которым это было определено как партийное поручение. Одним из них был начальник КАМ (служба безопасности Афганистана) капитан Хауд Абдул, назначенный на эту должность вместо сбежавшего в сентябре начальника АГСА Асадуллы Сарвари. Вторым, был начальник разведки президентской гвардии старший лейтенант Мухаммад Экбаль, в последующем начальник КАМ. И третьим был человек, исполнивший роль основного убийцы, душителя Тараки, заместитель политического комиссара президентской гвардии старший лейтенант Рузи. После двадцати трех часов втроём вошли к Тараки в комнату, он подумал, что это пришёл Амин с извинениями, но увидев офицеров, понял, что это конец. Рузи передал ему приказ о переводе его в другое место заточения. Тараки сразу опустил голову и обмяк, вынул из нагрудного кармана партийный билет и попросил передать Амину. Снял часы, выложил небольшую сумму денег и шкатулку с драгоценностями. Часы просил передать сыну, как память, а деньги и драгоценности жене. Проходя по коридору в сторону выхода, Рузи затолкал его в одну из комнат прислуги. Кто-то из офицеров его толкнул, Тараки зацепился за стоявший под ногами табурет и упал на лежавший в углу матрац. Ему связали брючным ремнём руки, двое сели ему на ноги, а Рузи положил подушку ему на лицо и начал душить. Через пятнадцать минут Тараки скончался, уже было около половины двенадцатого ночи. После казни труп завернули в ковёр, тайно вывезли в провинцию Газни и похоронили на местном кладбище. Жена и дети были арестованы и помещены в камеру тюрьмы Пули-Чахри на последнем этаже, где содержались на особом режиме, в соседних камерах не было арестованных. Всё это стало известно после прихода к власти Бабрака Кармаля. С его приходом было проведено расследование по данному факту и результаты были обнародованы в СМИ. Телевидение вело репортажи с места совершения казни с изложением всех подробностей. Телеведущая, зачитывая документы журналистского расследования, неподдельно искренне плакала, слёзы прямо ручьём лились из её глаз.
ЗА ПЕРЕВАЛ «САЛАНГ».
В середине октября генерал Власов А.А. дал распоряжение командиру роты об оказании помощи Торговому представительству в вывозе продовольствия с перевалочных складов. Они находились за перевалом «Саланг», примерно в 90 – 100 километрах от Кабула. В связи с разгулом террора властей в горах появились повстанцы из числа местного населения прилегающих к трассе кишлаков, не брезгующие грабежами на дорогах. Бандиты закладывали мины, обстреливали и грабили одиночные машины. Да и запасы продовольствия на складах представительства оскудели, а впереди предстояли праздники в честь Великого Октября и большой приём в посольстве по случаю этого торжества. Руководство Торгпредства понимало, что если не вывезти запасы сейчас, то не известно, останутся ли они целые потом, да и зима была не за горами, процесс бы усложнился. Нам было поручено обеспечить погрузку, транспортировку, охрану и доставку продовольствия в посольство, разгрузку по прибытию. Для этого было приказано задействовать всю ротную технику. Вот тут-то и надо было нам напомнить Торгпредству нанесённые нам обиды, но мы не злопамятные.
Мы выехали колонной в составе: автомашина «Волга» торгпредства и наши ГАЗ-66 – 3 шт., ЗиЛ-130. За исключением водителя «Волги» и представителя Торгпредства, ответственного за груз, остальной личный состав был наш – 11 человек вместе с командиром роты и мной. На выезде с города мы столкнулись с проявлением «дикого капитализма», неприемлемого для советского человека. Участок государственной дороги, по которому нам предстояло ехать, являлся частной собственностью, и за проезд по нему надо было заплатить. Стоял шлагбаум, вооруженная охрана за каждую проезжающую машину брала деньги. Половину суммы платишь при въезде, а вторую половину в другом конце при выезде или по возвращению, для этого тебе выдают талончик.
Километров через 50, когда по ущелью стали подниматься к перевалу «Саланг», мы увидели, что взорван небольшой мостик, а на обочине валяется обгоревшая афганская машина. По дороге к перевалу нас удивили противолавинные туннели длиной по несколько сот метров. Хотя они и были открыты в одной стороны, духота от выхлопных газов стояла здесь не выносимая. Особенно дымили большегрузные машины с дизельными двигателями, стояла синеватая дымка и глаза слезились, дышать было невозможно. На вершине перевала в горе был пробит тоннель, в нём было ещё хуже, к тому же ещё темно и сыро, ехали с включенным светом. На выезде из тоннеля стоял бравый солдат - церандоевец с винтовкой, якобы охрана, далее в стороне стояла их сторожевая будка. После спуска с перевала проехали ещё несколько километров, с правой стороны от дороги стоял какой-то кишлак. Машины подогнали к воротам складского помещения полуподвального типа с арочным каменным потолком. Была задержка с погрузкой, не могли найти местного жителя, ответственного за охрану. Солнце уже было в зените и клонилось в сторону запада. Была осень, световой день короткий, а в горах он ещё короче, только солнце спрячется за гору, уже будет вечер. Нам пришлось изрядно попотеть, ведь загрузить четыре машины за столь короткий срок, дело не лёгкое, хотя нас и было 11 человек. Нам предстояла ещё дорога назад, хотелось бы засветло преодолеть горный участок, чтобы в ущелье не застала темнота. Особенно переживал наш экспедитор груза, ведь с наступлением темноты могли активизироваться бандиты. Поэтому командир принял решение, пока ещё не стемнело полностью, уже груженные две машины вместе с охраной выпустить двигаться самостоятельно. На равнине в 20 км от города они будут ждать всю колонну, так как их не пропустят через шлагбаум без оплаты проезда. В светлое время суток, когда идёт интенсивное движение транспорта на трассе, бандиты не решатся нападать на отдельные машины. А если бы и случилось что, то разрыв во времени со второй половиной не большой, мы бы подоспели на помощь. К счастью все обошлось без инцидентов, и вся колонна уже в темное время прибыла в посольство. Разгрузку автомашин осуществляли на следующий день. За эту удачную операцию нас щедро отблагодарили, выделив для кухни несколько мешков круп и макарон. А участникам этой операции, водителям и охране за риск два ящика водки и ящик коньяка для генерала. Для Афганистана спиртное, это неслыханно щедрый подарок. Последующие события подтвердили, что не вывези мы всё это вовремя, всё было бы разграблено.
С регулярной периодичностью, как минимум раз или два в месяц, финансовая часть посольства пользовалась услугами нашей роты для охраны наличных денег при доставке их из банка. Так как численность лиц, получающих командировочные афгани, с каждым днём увеличивалась, то и росли суммы денег, доставляемых в посольство, возросла частота их доставок. Разовая доставка составляла от восьми до десяти миллионов афгани, возрос и риск быть ограбленными или убитыми.
Из воспоминания старшего лейтенанта Клещина Владимира: «На посольской «Волге» подъехали к Госбанку, который напротив гостиницы «Кабул», на фасаде красовалась надпись на английском «Афган Банк». Напарник остался с водителем в машине, а я с финансистом поднялся на этаж в операционный зал к кассе. Пока ждали заказанные деньги, осмотрел зал. Народу было ну очень много, кто стоял у кассы, кто сидел на полу у стены, некоторые лежали. Создавалось впечатление, что это не банк в европейском понимании, а заштатный железнодорожный вокзал. Наблюдал, как афганцы получали крупные суммы денег, они стелили свой широкий шарф, который иногда служит им и молитвенным ковриком, складывали туда несколько десятков тысяч, увязывали, цепляли на палку и шли.
Деньги нам выдали купюрами мелкого номинала, в связи с этим их получилось несколько мешков. Я взял сразу два, чтобы быстрее перенести, пошёл вниз по лестнице, потом пожалел о том, что взял так много. Ремень автомата соскользнул с плеча, и автомат запутался между ног, начал тянуть руку с мешком, чувствую скоро упаду. А вокруг такие бородатые душманские рожи, думаю, если упаду, то или деньги украдут, или автомат. Всё-таки донёс к машине свою поклажу, хорошо, что напарник ждал у входа. За деньгами ещё раза три ходил, но уже ошибок таких не делал».
Продолжение следует...
Часть - 5 >>> |
