*** ***

Три темно-зеленых МИ-8 плавно оторвались от земли и, опустив нос вниз, стали набирать высоту. Внутри вибрация была очень шумной и говорить можно было, только крича друг другу на ухо, поэтому мы сидели молча. Лететь было приятней, чем на самолете – воздушных ям не было. Сейчас могу уверенно сказать – вертолет это классная штука, очень маневренная и удобная. Весь полет я смотрел в иллюминатор, их было по пять с каждого борта и у каждого находилось небольшое крепление для автомата. Вертолеты летели не очень высоко, точнее сказать трудно, двигаясь по ущельям и не подымаясь над горами. Это немного напоминало езду на машине по петляющему шоссе. Внизу ландшафт был ничем не примечателен – серо-коричневые откосы скал и ниже песочные впадины, кое-где попадался мелкий кустарник. Совершенно безжизненное пространство. Не говоря уж о том, что никакого населенного пункта нам не попалось.
Через час мне наскучило смотреть, и я стал оглядывать ребят, которые летели со мной. С Сашкой и Володей мы были с одной заставы в учебке, которую проходили в Пяндже, остальных я не знал. Позже мы, конечно, перезнакомились - нас собрали из разных мест: больше всего было украинцев, один парень из Свердловска, двое из-под Чебоксар и даже один таджик из Душанбе. Ну а из Москвы я был один. За полгода, что я уже отслужил, мне стало известно, что к москвичам отношение немного не такое как к любым другим. Чаще всего оно или нормальное или отрицательное. Почему-то считают, если москвич, значит, он все умеет и знает. В учебке помимо основных занятий приходилось и рисовать плакаты и писарем работать, да много чего еще. Вобщем - незаметным не останешься. Но и явной антипатии испытывать пока не приходилось – все-таки я был пограничник и в «советские» времена в эти войска народ отбирали серьезно.
По-моему наш полет уже заканчивался. Вертолеты вынырнули из очередного ущелья и перед нами открылось обширное плато, окаймленное скалами. Мы сделали круг и стали снижаться.
Что там внизу понять было нельзя, лично я ничего не заметил – все было одного цвета. Но потом, когда мы почти сели, я увидел низкие строения из камней и глины, а по периметру вырытые окопы и все обтянуто колючей проволокой. Объект назывался Гульхана – по имени небольшого кишлака, который находился рядом, около одного-двух километров.
Попрыгав из вертолетов, мы кучей столпились около колючей проволоки. Рядом находилось сложенное из кусков почвы возвышение и шлагбаум. На этом возвышении я с трудом заметил фигуру солдата в каске, он был весь покрыт песочной пылью и заметить его нужно было очень постараться. Значит это КПП – решил я.
Вертолеты не глушили моторы, урча в облаках пыли. Через минуту они взлетели и, зайдя за скалу, словно исчезли. Звук пропал, и тишина молча обрушилась на нас. Только ветер совершенно хаотично гонял песок и скоро наши шинели стали ничем не отличаться от окружающей цветовой палитры, состоящей из двух оттенков – серого и коричневого.
Мы построились, и лейтенант повел нас внутрь объекта.

***

Меня, Сашку и Володю распределили во вторую заставу ММГ, что переводилось как мото-маневренная группа. Остальные ребята попали кто на другие заставы, а кто в противотанковый взвод. Всего здесь находилось три заставы, отделение связи и противотанковый взвод. Общая численность – около двухсот человек. Из вооружения я заметил три БТРа, две БМП и пару зениток. Все это было укрыто специальной сеткой с кусками ткани серо-коричневого цвета и издалека совершенно не было заметно.
Знакомство с местным личным составом началось не очень весело. К нам троим подошли двое с прокопченными на солнце лицами и в почти белой выцветшей форме, обтянутой ремнями – один на поясе и два шли через плечи как лямки, скрещиваясь на спине. Позже нам объяснили, что это для того, чтобы на поясе носить много всего нужного: подсумок для четырех магазинов к автомату, лопатку, фляжку, подсумок для двух гранат Ф1 или РГД 5, а также для штыкножа. Погон у них не было и знаков различия тоже. За спиной болтались автоматы со складывающимся прикладом и сбоку на поясе висели каски.
- Откуда, пацаны? – спросил один и сразу добавил,- Курить есть?
Я вынул пачку «Памира» и он выгреб почти полпачки.
- Ого, цивильные!- весело сказал он и сразу закурил. Второй исподлобья оглядел нас и мрачно произнес:
- Ну что, жить-то хочется?
Мы оторопело глядели на них и молчали.
- Чего замерли? – спросил второй. – Идите вон в то кубло и там в каптерке получите бушлаты и оружие. Только нижние нары не занимать, там спят «дедушки».
Землянка, иначе не назовешь, в которую мы вошли, согнувшись, внутри была достаточно просторна. Свет проникал сюда из небольших отверстий под потолком, но все равно царил полумрак. В углу потрескивала чугунная печка и вдоль стены проходили двухъярусные нары, сколоченные из досок. По нарам тесно лежали ватные спальные мешки, а на промежуточных бревнах, поддерживающих верхний ярус, на гвоздях висели противогазы, гимнастерки и каски. Когда глаза у нас привыкли к полумраку, оказалось что все прекрасно видно. Даже заметили в дальнем углу солдата, который читал потрепанную в дым книжку.
- К нам?- спросил он, подняв голову. – Идите сюда и снимайте свое барахло. Шинели засуньте в мешки и кидайте вон за ту дверь. Там поройтесь и выберите себе бушлаты и ремни. А потом пойдем к начальнику заставы – майору Юдину – он вам выдаст оружие.
Мы как зомби выполнили все, что нам сказали. Через пятнадцать минут мы уже ничем не отличались от местных, только оружия у нас пока не было. Бушлаты выглядели обычными телогрейками, только зеленого военного цвета. Каски, которые нам достались, напоминали собой вещи оставшиеся со Второй Мировой Войны. Но выглядели мы уже как заправские вояки, правда, с каким-то мрачным подтекстом.
В другом конце казармы находилась еще одна дверь и там, как мы поняли, находился начальник заставы. Постучав, мы вошли.
- Рядовые Додонов, Гнатенко и Савченко для дальнейшего прохождения службы прибыли! – отрапортовали мы человеку, который сидел за грубо сколоченным из досок столом, накрытым брезентом. В его комнате тоже стояла чугунная печка и рядом находился низкий топчан. Майор Юдин выглядел весьма добродушно, что всегда ожидаешь от человека полного и небольшого роста. Он оглядел нас и видимо остался доволен.
- Много говорить не буду,- начал майор.- Теперь вы бойцы второй ММГ и наша задача состоит в обеспечении охраны границы (он усмехнулся), правда не нашей, а пакистанской.
Скоро мы отправимся на новый объект рядом с Пакистаном и будем перекрывать пути движения басмачей (духами или душманами их стали называть после 1983 г. – прим.Б.Д.) в глубь Афганистана. Эти караваны везут оружие, медикаменты и наркотики. Мы должны их уничтожать, а если понадобиться, то и преследовать. Вопросы есть?
- Никак нет, товарищ майор. – Ответили мы.
- И еще, - продолжил майор.- С местными жителями в контакт не вступать, здесь полно всякой инфекции и живут они как в средневековье. По-ихнему календарю сейчас 14 век.
Да и просто это опасно, поскольку днем они все мирные, а ночью становятся басмачами.
Вести себя надо осторожно, кстати, стреляют они очень хорошо. Поэтому смотрите в оба. Все понятно?
Мы молча покивали.
- А теперь я вас распределю по боевым должностям. Ты, Додонов, пойдешь вторым номером к гранатометчику Смолянинову, получишь автомат и сумку на три гранаты. Савченко будет в расчете АГС (автоматический гранатомет станковый), а Гнатенко пока будешь числиться стрелком. Мы двоих потеряли при атаке на объект Работи-Чихельтон, поэтому вы их замените. Страшного тут ничего нет, просто не надо подставляться. Что дальше – вам расскажет старшина Бокарев. Можете идти.
Мы вышли из офицерского кубла и в казарме нас уже ждал высокий солдат.
- Старшина Бокарев, - представился он. – Только вся эта уставная муть тут не пашет, поэтому обращайтесь просто – по имени. Звать меня Сергеем. Пошли, выдам вам оружие. Пирамид тут нет, да и обстановка такая, что лучше автомат из рук не выпускать. Когда будете спать, то кладите его так, чтобы всегда был под рукой.
Склад находился на улице в другом здании. Кивнув часовому, старшина провел нас внутрь.
Из ящиков, занимавших почти все помещение, он достал три автомата АК, магазины для патронов по четыре каждому, и мне еще дал что-то типа рюкзака. Там было три отделения, в которых торчали длинные штуки, похожие на ракеты.
- Это выстрелы к РПГ (ручной противотанковый гранатомет), - объяснил он мне. – Два будет у твоего первого номера, а эти у тебя. Будешь ему заряжать. А теперь, пока не объявили ужин, советую почистить ваше оружие.
- Вопрос можно? – спросил я, указав на кучу оружия в углу. Там валялись винтовки, похоже, времен Первой Мировой, автоматы ППШ и стоял пулемет на ножках магазином вверх. – А это что?
-Это мы у басмачей отобрали, - объяснил старшина. – Теперь они так вооружены, а год назад, в 1979, когда мы только вошли в Афганистан, у них даже кремневые ружья были.
На улице мы остановились около казармы и закурили. Старшина посоветовал нам открыто не стоять, а присесть у стены в тень. «Могут и с горы стрельнуть»,- объяснил он.
- Ну что, мужики,- обратился я к друзьям. – Вот вам и рок,н,ролл.
-Да-а…,- ответил Сашка Савченко. – А впереди почти два года…
- И все здесь, - мрачно добавил Воха Гнатенко, сплевывая в песок.
- Смотрите, а автоматы у нас выпуска 1955 года.- сказал я, осматривая тяжелый предмет моего вооружения.- Даже в учебке у нас были поновей.
- Меня больше интересует, что такое АГС.- сказал Сашка. – Наверно что-то типа пушки. Вот теперь таскай ее по горам.
Скоро стали возвращаться другие бойцы нашей новой заставы. Оказывается, они несли службу по охране объекта, кто в окопах, а кто на выезде в БТРах и БМП. Сначала все подходили к нам и знакомились. Получилось так, что из молодых солдат были только мы трое, остальные все отслужили почти по два года. Наконец Сашка увидел, что такое АГС –
с виду как пулемет, только калибр очень большой. Он ставился на специальный станок-треножник и к нему цеплялась кассета с гранатами сантиметров по двадцать. Стрелял он очередью, а гранаты ложились в шахматном порядке – отличная вещь против пехоты. Зона покрытия была солидная. Единственный минус – капсюлей у гранаты было два – один на наконечнике, другой – это сам боек. Бывало, что первый капсюль срабатывал и граната вылетала из ствола, а второй мог не сработать. Или еще хуже – сразу срабатывали оба.
Эту штуку поэтому прозвали: «нажмешь курок – п….ц расчету». Вобщем Сашке не очень повезло, так как он молодой солдат, то теперь приходилось ему таскать эту «дуру», а она была весьма тяжелой.

*** ***

Ужин объявили в восемь вечера. Солнце уже заходило за гору и темнота опускалась сразу, без сумерек. Хотя было лето, июнь месяц, но тут все происходило не так, как мы привыкли на гражданке. В одиннадцать часов уже становилось холодно – теперь мы поняли, почему все солдаты ходили в бушлатах, даже летом.
Еду выдавали в землянке около здания отделения связи. Два котелка на троих – в одном каша (чаще всего сечка или перловка), в другом – чай с примесью сахара. Вместо хлеба – сухари, вместо мяса – какая-нибудь консерва (в основном рыбная). Сначала несколько первых дней мы брали сортир штурмом, но через неделю привыкли. Сортир – это рассказ особый. Низкая землянка, посередине большая яма, а поперек лопасти от подбитого вертолета, на них и сидели, задумавшись. Насчет других прелестей по защите «бедного
афганского народа» скажу еще несколько слов. Сапоги уделывались по камням за три месяца и их просто пробивали гвоздями сквозь подметку и загибали снаружи. Штаны протирались еще быстрее и поэтому у всех на заднице красовались заплатки. Форма их зависела от способностей военнослужащих к шитью. Еще скажу о высоте. Мы находились на двух с половиной тысяче метров над уровнем моря, поэтому кислорода не хватало около 20 %.
Двигаться без отдышки первые дни мы не могли, а курить начали через несколько дней.
Видели мы еще двух ребят, которых почти сразу отправили обратно в СССР, после высадки они побледнели и носом пошла кровь. Так что романтики тут было навалом, успевай хватать.
Короче, через неделю мы пообтерлись и уже перестали пугаться каждого камня или куста.
Даже перестали обращать внимание на то, что все-таки тут идет война. Объект наш был хорошо защищен и нападений пока не было, лишь иногда по ночам вдруг раздавался треск
очереди или одиночные выстрелы в нашу сторону, но это почти никого не пугало, даже внимания не обращали. Только часовые в окопах отвечали на увиденную вспышку от выстрела, но отвечали по полной программе. Ночную службу тянули все. Три наряда по четыре часа. То есть с девяти вечера идешь на четыре часа в окопы, потом тебя меняют, спишь четыре часа и снова в окопы до девяти утра. Днем в основном чистишь и заряжаешь оружие, чинишь одежду, тренируешься в стрельбе по камням или банкам, ну и (как тут без небольшой «дедовщины») выполняешь мелкие поручения «дедушек». «Деды» здесь сильно не злобствовали – кому же охота получить пулю в спину во время боя, от какого-нибудь обидевшегося молодого солдата. Так что жизнь была не сахар, но и сладкоежкой я никогда не был.
Через несколько дней (время для нас мало имело значение) майор Юдин объявил о подготовке к высадке на новый объект почти рядом с Пакистаном. Туда отправлялась наша вторая ММГ и противотанковый взвод. Всего около пятидесяти человек. Говорили там раньше стоял пост афганской погранохраны, но его недавно вырезали басмачи и теперь нашей задачей будет перекрывать проход банд из Пакистана.
Переезд состоял из нескольких рейсов на трех МИ-8. Сначала личный состав, потом боеприпасы и питание, а затем небольшой УАЗик и самое главное – дрова и уголь, поскольку тут в горах нечем было топить печки, одни мелкие кусты, да и те поискать надо.
Новая высота была больше на тысячу метров и местность очень гористая, поэтому бронетехнику нам не дали, она там не проедет. Последняя ночь на Гульхане была бессонная. Что там ждет впереди? Все усердно готовили свое оружие, проверяли магазины с патронами, гранаты и подгоняли обмундирование, чтобы в нужный момент ничего не мешало и было удобно двигаться.