Категории каталога
“Афганистан. Боль. Память. Воспоминания автора и очерки об участниках афганской войны”
Сергей Леонидович Клименко, инвалид войны 1 группы. Служил в Афганистане с декабря 1985 г. по ноябрь 1986 г Проживает в п. Пригорск Республики Хакасия.
С детства мечтал черногорский паренек Сергей Клименко служить на границе. Детское воображение рисовало ситуации одну острее
другой.
Вот он с пограничным псом и со своими друзьями идет на перехват банде нарушителей границы. Стрельба, крики. И обязательное задержание врагов, а по-другому и не может быть: ведь границу охраняют надежные ребята, в том числе и он - Сергей. Незаметно подошло время служить. И ведь суждено было исполниться его заветной мечте: Сергея направили в Приморский край в Краснознаменный Тихоокеанский пограничный отряд. И хотя служил водителем в автороте, а не бегал с собакой на поводке на перехват, его солдатская гимнастерка тоже была соленой от солдатского пота. Службой гордился. Приятно было ощущать, что становишься опытнее и взрослее. Письма домой писал часто, и все о границе, друзьях. Немного о себе. Иногда подумывал: "Может поступить в военное училище?".
После года службы прошел слух в части, что будут скоро отбирать команду военнослужащих в Афганистан. И правда, через некоторое время стали проходить медицинскую комиссию. Страха не было. Отказников тоже. Наоборот, хотелось попасть туда, испытать себя в сложной ситуации. Дополнительную подготовку для действий в боевых условиях Афганистана проходили в Таджикистане. "Учите все. Вам это пригодится в бою!" - говорили опытные наставники-офицеры. Они уже почти все прошли через войну. "Сачков" не было.
И вот под крыльями вертолетов черные сказочные горы, выжженная земля. Афганистан. Шел декабрь 1985 г. Служить попал в мото-маневренную группу части наводчиком пулемета на БТР. Что удивило: воинский городок обнесен колючей проволокой, а все служебные помещения находились под землей. Техника - в вырытых окопах- капонирах. Основная задача части: охранять г. Меймене и военный аэродром на его окраине и не допустить прорыва душманов и захвата ими этих важных объектов. Несколько дней дали молодому пополнению на привыкание к местным климатическим условиям, а потом они приступили к выполнению боевых задач. Службу несли круглосуточно. Было очень тяжело от жары, большой нагрузки, очень хотелось спать.
И вот - первый боевой рейд. Их подразделение должно было сопровождать афганскую колонну, доставляющую продовольствие и воду пограничному отряду. До крепости Кайсар - конечной точки маршрута - было недалеко, километров 40-50. Вышли рано утром, надеясь к вечеру вернуться назад. Но душманы внесли свои коррективы в ход операции. Колонна часто подвергалась прицельному обстрелу. Были подрывы бронетехники. Особенно тяжелым был второй день. Снег, сырость, сильный туман... Боеприпасы заканчивались. Потребовалась помощь. Самая близкая находилась по ту сторону границы - в Союзе.
Вертолеты прилетели оттуда. Во время боя душманская пуля влетела в открытую, размером с ладонь, бойницу БТРа, и вошла солдату в переносицу. Другой был водителем ЗИЛа. Никуда не мог спрятаться он при стрельбе: нужно было вести машину. Надеялся, что повезет. Разрывная пуля перебила ему ноги.
Первый погибший в настоящем бою подействовал на Сергея и его друзей угнетающе. Еще вчера разговаривали с ним, смеялись, мечтали о будущем, а сегодня его нет. А вместо него - появилась в спальном помещении очередная, аккуратно заправленная постель с биркой, на которую уже никто никогда не ляжет отдыхать. Эта кровать -- молчаливый солдатский памятник о бывшем сослуживце.
И если до этого боя Сергей вел огонь по врагам, не жалея патронов, но и не думая о том, убил или нет, то после гибели друга появилось другое чувство: это враги, и их нужно убивать! Не то и на твою койку повесят траурную бирку. Мстить за погибших, за то, что враги как звери, охотятся за тобой и хотят убить тебя и твоих друзей. Все чаще думал о маме. Ведь она еще и не знала, где находится сын. Благо, что у них остался прежний почтовый адрес, а не "полевая почта", долго не решался сообщить, где находится, но все-таки написал. И получил ответ: "Сыночек, я ведь чувствовала, где ты находишься, и боялась, что это будет так на самом деле. Я очень переживаю за тебя. Но если так получилось, воюй честно. Но и не забывай, что я тебя очень жду." А на тетрадном листе расплывчатые пятна от материнских слез. "Прости меня, мамочка, за беспокойство и за мою черствость",- думал Сергей, прижимая к лицу материнское письмо.
Не успели отойти от первого рейда, вновь пошли на боевую операцию. И вновь сопровождали афганское подразделение. Советские солдаты удивлялись: афганские солдаты никуда не могли идти без советских. Чаще всего их подразделения были по численности больше наших, но без русских они боялись воевать. Мы были для них надежным щитом от душманов. Много за свою службу приходилось ходить Сергею в рейды и каждый раз - огромное напряжение физических и моральных сил, потери друзей. "Когда же конец этой проклятой войне? Быстрее бы домой!" - мечтали солдаты.
Запомнилась апрельская (1986 г.) крупномасштабная операция по уничтожению многочисленных группировок душманов. Афганские подразделения к участию в этой операции не привлекались. Видимо, осознавая сложность предстоящей задачи, Советское командование приняло разумное решение: обезопасить себя от утечки секретной информации, связанной с подготовкой и проведением этой операции и избавить себя от лишних дополнительных проблем. Трое суток шли к г. Шеберган, где должна была состояться встреча всех подразделений и получение конкретных боевых задач. Встали поздно вечером под
Файзабадом на ночлег. Развели костры для обогрева, готовились к ужину. Вдруг с соседних сопок, буквально с четырехсот метров, по подразделению одновременно ударили пушки, гранатометы, пулеметы. Первый снаряд попал в костер, вокруг которого сидели и отдыхали солдаты. Вспыхнул бензовоз. Раздались крики команды. Открыли ответный огонь по душманам. Бой разгорался все сильнее. Развернули минометную батарею.
Командир миномета - опытный специалист и единственный дембель в этом бою. Других дембелей оставили в части готовиться к отправке домой, а Илья пошел. "Я не отомстил ещё за своего друга", - говорил он командиру батареи, который не хотел включать его в список идущих на операцию. "Я обязан идти!" - настойчиво убеждал сержант всех. "Одумайся, Илья! Зачем с судьбой шутить? Мы выполнили свой долг и никому уже ничего не обязаны," - говорили ему товарищи. "Нет, я пойду, отомщу и уеду домой со спокойной совестью". Против такого убеждения никто уже ничего не мог противопоставить.
И вот сейчас Илья умело командовал расчетом, выручая подразделение от прицельного огня душманов. Мощный взрыв душманского снаряда разметал огневую позицию. "Илью убило!" - раздался чей-то истошный крик. - Где фельдшер? Помогите! Илью убило!" Подбежавший прапорщик бегло осмотрел Илью и дал команду положить его на носилки, а когда подняли раненого, то увидели в его спине дырку. Илья шептал, пытаясь что-то передать своим однополчанам, потом затих. Может, он хотел сказать, что наконец-то отомстил за друга, а может пожалел, что пошел в этот бой...
Под утро в небе появились вертолеты. Увидев их, душманы перекинули всю мощь огня на них. Один вертолет, резко завалившись набок, пошел на вынужденную посадку, другие вели огонь по душманам, поочередно садясь на землю для загрузки убитых и раненых, потом сверху обеспечивали подразделению "зеленый коридор".
Рвались снаряды... Горела земля... Кишлаки, через которые мы шли, превращались в руины. Мы ничего и никого не жалели. Мстили за Илью, за всех, кто уже сложил свои головы и еще сложит на этой земле.
Тот бой 21 мая 1986 г. для Сергея был роковым, круто изменившим всю его жизнь. Шли на боевую операцию совместно с царандоем - милицией. БТР Сергея шел вторым в колонне. Как всегда, неожиданно душманы открыли яростный огонь. Командир мотоманевренной группы подполковник Филиппов дал команду на поражение противника. БТР, в котором был Сергей, оказался ближе всех к душманам. "Берем огонь на себя!", - приказал начальник штаба экипажу. - Патронов не жалей, - обратился он к Сергею. Бой был долгим. Пулемет раскалился. "Товарищ майор, пулемет не выдержит такой стрельбы, заклинит", - кричал Сергей начальнику штаба по внутренней радиосвязи. "Стреляй сколько
можешь!" В БТРе была невыносимая жара и вдруг пулемет замолчал. Сергей, открыв люк, привстал, пытаясь устранить неисправность.
Неожиданно БТР резко качнуло взрывом разорвавшегося рядом снаряда. Сергей почувствовал, как всё под ногами плывет и потерял сознание. Тот же фельдшер-прапорщик, осмотрев пришедшего в себя солдата, покачал головой и сказал: "Я тебе ничем помочь не могу. Нужно срочно в госпиталь!". В киркинском госпитале профессор сказал: "Операцию делать не будем: повреждена кора головного мозга. Подлечим, а там - как получится. Не вытянешь - извини. Но это пока - единственный выход". После госпиталя вновь направили в часть - дослуживать. И, несмотря на сильные постоянные головные боли, снова приходилось выполнять задачи караульной службы, ходить в рейды.
Однажды по расположению части душманы открыли огонь из реактивных установок. Это было страшно. Но надо было выводить бронетехнику в безопасное место, иначе душманы все пожгут. Выстрелами убило дневального и двух офицеров. После первого обстрела последовал второй, третий... Глубже зарывались в землю. Это было единственным спасением.
Вот и конец службе. Был приказ на увольнение, но не было возможности улететь. Как-то вернувшись с ночного дежурства лег отдохнуть. Вдруг вызывает начальник штаба: "Через сорок минут будет "борт" - готовься домой. Ты меня слышишь, Сергей?" Выбежал на улицу. "Дембель!" - кричали солдаты, подбрасывая вверх шапки. "Домой! Наконец-то!" Партия отправляющихся домой была небольшая - человек 12. Привели в штаб, оформили документы. Было построение, напутственные слова: "Не посрамите чести пограничников на родной земле! Спасибо вам за службу, сынки!" Командир части подошел к каждому, обнял, пожал на прощание руки. Вертолеты, по давней традиции, пролетели низко-низко над расположением части, сделали круг и, взмыв резко вверх, чтобы избежать душманского обстрела, пошли курсом на Кирки, в Союз.
В штабе пограничного отряда сразу начался шмон. Забирали фотографии, фотопленки, вещи иностранного производства - "не положено". Оформили документы, произвели расчет. Объявили построение. Всё сухо, формально, не спеша. "Афганцы" стояли в строю, как на взводе. Знали, что через какие-то минут двадцать уходит последний паром через Аму-Дарью, а следующий - только завтра. А так хочется домой! Поглядев на часы, подполковник Дубов сказал: "До парома 6 километров, осталось времени немного. Ну-ка, покажите, чему вас там в Афганистане научили. Вы свободны!" Машина этим ребятам не полагалась, хотя она стояла в стороне. "Сволочи! Зажрались! Вас бы туда!", - сыпались тихие проклятья из уст солдат, когда они бежали к заветному парому. Едва успели.
На железнодорожной станции в ожидании проходящего поезда зашли в привокзальную столовую, пили водку, вспоминали службу, погибших, проводы в части и унижение в отряде. Плакали от пережитого, от радости, что остались живы и возвращаются домой.
Еще после госпиталя Сергей почувствовал ухудшение здоровья. Хуже стало и дома. Все врачи, к кому он ни обращался, подозрительно смотрели на него и говорили: "Все нормально!" Лечился, но становилось все хуже. На работе дали путевку на озеро Шира. Там лечили органы пищеварения, а приехал с курорта, пришлось вызывать "Скорую". Увезли в Абакан в областную больницу. Осмотрел его известный врач и безо всяких анализов сказал: "Сынок, тебе нужно срочно в Красноярск на операцию." В Красноярске резали, штопали. "Слишком поздно тебя привезли. Нужно было несколько лет назад. Тебя можно было вылечить сразу и сделать абсолютно здоровым. Сейчас время упущено. Крепись и надейся на хорошее". После операции несколько долгих месяцев лежал нетранспортабельный. Потом привезли домой. Не хотелось жить... Но глядя в уставшие и полные любви глаза своей жены Надежды, на крохотного сыночка, свою мать, которая так много пережила за эти годы, Сергей дал себя клятву - выжить и победить.
Много читал художественной и специальной литературы. Спасибо друзьям - сделали различные приспособления на кровати. Изнуряющий труд, огромное желание ходить. И через несколько месяцев он осторожно встал на ноги. Передвигаться еще не мог, но это была самая главная победа в его жизни. Отвыкшие от работы ноги стали медленно, заплетаясь друг о друга, передвигаться. Без тросточки ходить нельзя, но Сергей надеется, хотя реального улучшения нет. Не помогают уже физические упражнения. Все замерло на одном уровне. Инвалид войны первой группы, за свой тяжкий солдатский труд награжденный медалью "За охрану Государственной границы СССР", Сергей Клименко по-прежнему воюет во сне - с прошлым, с физическим недугом - наяву. Живет с обидой: почему врачи ничего не делали раньше и своим бездействием загубили его?
"Я не жалею, что был в Афганистане. И если бы, хотя бы условно, мне представилась возможность выбирать - идти в Афганистан или не идти - я бы снова пошел туда. Афганистан научил меня понимать жизнь, сделал меня мужчиной, Солдатом! И я благодарен судьбе за это. И если вдруг мои ноги совсем перестанут ходить, у меня растет сын Максим, он будет ходить за меня. Хочется, чтобы наши дети крепко стояли на этой земле. Мы за это воевали...
- Сергей, - спросил я, - о чем ты мечтал, прикованный к постели?
- О многом, но очень часто представлял, как мы танцуем с женой вальс: красиво, свободно и без тросточки.
Я желаю, чтобы давняя и заветная мечта осуществилась и твоя любимая и верная жена пригласила тебя на белый танец, чтобы вы кружились вдвоем, а вокруг были добрые и радостные лица ваших друзей и родных, искренне радующихся за вас и вашу совместную победу! |
| Категория: Книги | Добавил: Афган (27.12.2018)
|
| Просмотров: 1565
|
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ] |
