"Афганистан живет в душе моей"

Так ли страшен Афганистан, как его малюют? Кто такие «шурави»? Как превратить душмана в ведро солярки? О жизни и приключениях наших военнослужащих в этой стране в эксклюзивном материале для СКУНС-ИНФО рассказывает солдат, отслуживший срочную службу в воинской части №9878, харьковчанин Владимир Палиенко.

Колонна выехала на ровный участок местности и остановилась.

- Открывайте люки! Давай на броню! - послышался чей-то голос и мы, недолго думая, вылезли из темных, душных десантов БМП наружу. Тотчас в глаза ударило яркое солнце, казалось, что оно светило со всех сторон, отражаясь от заснеженных горных вершин. Я оглянулся назад. Там еще виднелся наш пограничный контрольно-пропускной пункт и мост через реку, разделяющую два сопредельных государства. Там еще видна была наша Родина. Но вот снова взревели моторы, КПП стал отдаляться и скоро совсем скрылся из вида.

Ехали мы медленно. Несмотря на то, что до нашего будущего места службы - гарнизона Сархад, было всего лишь 85 км, на дорогу был потрачен целый световой день. Узкая дорога, проложенная нашими саперами еще в 80-м году, извиваясь, вела нас по Ваханской долине вглубь Афганистана, открывая все новые и новые, неописуемой красоты, горные ландшафты.

Проезжали мы и редкие афганские кишлаки. Нас встречали худые, смуглые, одетые в старое рваное тряпье люди, большей частью женщины, дети, старики. Это было жалкое и очень непривычное для нас зрелище. Создавалось полное впечатление, что из индустриального 20-го века мы вдруг переместились в каменный... Дети бегали по обочинам дороги и, рискуя попасть под гусеницы наших БМП, ловили и поднимали с земли печенье и конфеты, которые мы бросали им с машин. Так я впервые услышал слово "шурави".

Когда мы прибыли на место назначения, начинало темнеть. Солнце уже скрылось за скалами, но лучи его еще виднелись на вершинах гор с восточной стороны. Сильно похолодало, дул резкий, порывистый ветер. Нас сытно накормили и определили на ночлег. Таким был наш первый день в Афганистане.

Гарнизон наш с военно-стратегической точки зрения был расположен очень удачно – на возвышении, посредине огромного ровного плато в горах. Поговаривали, что когда-то в этих местах бывал сам Александр Македонский! Вся равнина была у нас как на ладони. Неподалеку, восточнее нас, располагался кишлак с одноименным названием – Сархад. За ним Ваханская долина расходилась в три разных направления – одно ущелье уходило влево и вело в Китай, второе – среднее – в Индию и третье – немного правее, вело в Пакистан. В том направлении, в 15 километрах от нашего гарнизона, почти на самой границе с Пакистаном, располагалась еще одна наша точка - Барогиль. Но мы были совсем не одиноки! Практически все возможные пути передвижения караванов, ведущие из Афганистана в СССР, тщательно охранялись нашими войсками. И таких гарнизонов, как наш, даже в зоне ответственности нашей ОВГ (Большой и Малый афганский Памир), было очень много. Очень приятно сейчас даже просто вспоминать их названия: Гульхана, Базай-Гумбад, Тергиран, Бандар-пост, Умоль, Изван... И на каждом из них круглосуточно несли свою нелегкую службу советские пограничники – пацаны, которым едва исполнилось 18-19 лет!

Численность гарнизона Сархад не превышала 50-60 человек. На вооружении было 5-6 БМП, несколько станковых гранатометов (АГС и РПГ), СВД и самое почитаемое всем личным составом безотказное оружие от Калашникова – пулеметы (ПК), ручные пулеметы (РПК) и автоматы АКС. Все жилые и складские помещения – не что иное, как землянки с маленькими окошками – местами натянутым на крыше плотным целлофаном. Самая большая – казарма, чуть поменьше – санчасть, и еще было два так называемых офицерских "хилтона" - для начальства мангруппы, в которую входила наша застава и для разведчиков. Землянки отапливались "буржуйками" – небольшими металлическими печками. Тут же находились и склады – продовольственный и боеприпасов. Это была как бы основная часть гарнизона, которая находилась на возвышении. Вокруг нее была вырыта, а правильнее сказать, выдолблена оборона – небольшие окопы с позициями для ведения огня. Каждый солдат знал свою позицию и мог легко ее найти даже с завязанными глазами. Днем заставу охраняло три стационарных круглосуточных поста, в ночное время к ним присоединялось еще 2-3 передвижных, так и называемых ночными. Внизу располагались столовая, баня, вертолетная площадка и дизельная, откуда на всю территорию гарнизона подавалась электроэнергия. По периметру гарнизона была натянута колючая проволока, на которой беспорядочно висели пустые консервные банки и установлены сигнальные мины.

С северо-восточной стороны прямо к забору нашего гарнизона примыкали два дома местных жителей, мы их так и называли - Люськин дом и дом муллы. Наши соседи, как и большинство афганцев, проживающих в зоне ответственности нашей части, довольно сносно разговаривали по-русски. Во всяком случае, мы понимали, чего они от нас хотят. Правда, в открытый контакт с местными нам вступать запрещалось, мы просто отсылали их на 10-й пост, который охранял ворота и в его обязанности входило общение с афганцами – а именно, вызов переводчика и дежурного офицера или офицера-разведчика. Обычно переговоры продолжались недолго и заканчивались выдачей местным жителям муки или солярки, либо оказанием медицинской помощи. В основном, конечно, они просили солярку. Небольшая пустая консервная банка, кусок смоченной в солярке тряпки – получается фитилек, заменяющий собой и свечу, и лампочку... Ни о каком "коммунальном рае" без забот и хлопот, там, конечно, не могло быть и речи. Никакой воды, никакого отопления и никакой электроэнергии! Как-то дико нам было даже думать об этом в двадцатом веке! И тем не менее люди жили и растили детей даже в таких условиях. Впрочем, о других условиях они не имели ни малейшего представления.

Мне тоже не раз доводилось контактировать с местными. Но один случай я опишу подробно. Было это, кажется, в начале марта 1988 года. Я уже ходил на службу старшим наряда (обычно эту миссию доверяют либо старослужащим, либо сержантскому составу) и попал как раз на 10-й пост. Время было послеобеденное, застава отдыхала положенные по уставу 30 минут. К воротам подошли двое. Они были без оружия и попросили, чтобы я позвал разведчика. Я позвонил дежурному офицеру (стационарные посты были телефонизированы) и доложил обстановку. Через 5 минут к воротам вышли разведчик капитан Халиквазаров и переводчик рядовой Даврон Назиров. Состоялась непродолжительная беседа, местным налили ведро солярки и они ушли. Тотчас застава была поднята по команде "в ружье", завелись и в боевом порядке выехали за ворота две БМП, полные десанта... Закрывая за ними ворота, я в тот момент пожалел, что находился на посту. Я даже еще не знал, что произошло. Знало только наше начальство и знал Даврон Назиров, но он тоже уехал. И только брошенная кем-то сухая фраза "кишлак Птух" наводила на разные нехорошие мысли. Прошло несколько часов томительного ожидания. Менять нас было некому и мы продолжали наблюдение за горизонтом. Уже начинало темнеть. И вот вдалеке показалась сначала первая наша машина, а через некоторое время и вторая! Первая мысль моя была: "Все целы!" И действительно, в тот день все прошло благополучно. Наш пост сменили и я первым делом, поспешил расспросить ребят о том, что же все-таки произошло. Все оказалось предельно просто – за ведро соляры афганец доверительно сообщил, что в кишлак Птух "пришель душман и увель корова", чем причинил неимоверные страдания мирному населению. Начальство навело справки о численности предполагаемого противника и решило отправить в кишлак три боевые машины с десантом. Надо сказать, что среагировали мы мгновенно. И если учесть расстояние до Птуха (если не ошибаюсь, километров 25-30), бандиты не успели бы далеко уйти. Было только одно "но". По приезду в Птух оказалось, что духов там и не было... Просто кому-то очень нужна была солярка. "Пришель душман – ушель душман!", - шутили мы потом между собой. Но отказать в помощи афганцам мы не могли.

Вообще, обстановка на Малом афганском Памире контролировалась нашими войсками полностью, но то тут, то там, бывало, вспыхивали какие-то конфликтные ситуации, поэтому нам приходилось всегда быть начеку. Команда "Тревога" буквально за какие-то считанные недели службы в Афганистане перестала быть для нас неожиданностью. Как говорится, ко всему привыкаешь, кроме того, большинство ребят уже имело за плечами опыт службы в различных подразделениях погранвойск – заставах, комендатурах и т.п. Практически это было одно и то же, вот только с бытовыми условиями у нас было похуже и посты имели немного другую специфику. Пограничные посты более подвижны, особенно "дозор", нашим же постам больше подходило определение "часовой границы", так, как мы большую часть времени вели наблюдение стоя из укрытий.

Так и проходил день за днем. Отстоял на посту – выспался – поел. Свободного времени было мало, да и проводить его особо было негде. Каждый распоряжался им по-своему. Я, например, часто посещал библиотеку, там было много интересных изданий. Телевизор мы могли смотреть в строго определенное время – вечером, после ужина, да и то, показывал у нас только один канал – ЦТ1 (он в то время уже транслировался со спутника). И так как почту мы получали обычно с месячным опозданием, то телевизор был для нас практически единственным средством информации. Не сравнить, конечно, с тем, что происходит в настоящее время.

И все-таки, невзирая на все трудности и лишения воинской службы я вспоминаю те времена с особым чувством, я думаю, что там прошел лучший период моей жизни, причем, уже сознательной жизни, когда я уже отдавал отчет своим поступкам. И иной раз, просматривая свои армейские фотографии тех времен, и вспоминая своих товарищей по службе, невольно думаешь о том, как хорошо бы было вернуться назад и снова окунуться с головой в ту напряженную атмосферу, в которой есть место настоящей мужской дружбе!

фото из личного архива автора
Владимир Палиенко