«Я не стал убийцей на войне» - Cтатьи - Каталог статей

Закрыл собой…

Стоял знойный афганский октябрь 1985-го. В провинции Фарьяб седьмые сутки продолжалась операция по ликвидации крупной базы моджахедов. Три мотоманевренных группы пограничников не давали «духам» поднять головы, вели ожесточенные боевые действия с противником. Тот роковой бой у кишлака Тоймаст начался рано утром и уже подходил к концу, когда командование вызвало из резерва три БМП 5-й Кайсарской мотоманевренной группы

68-го пограничного отряда. БМП № 820, которой командовал младший сержант С. Бородин, шла первой и была подбита выстрелом из гранатомета. Экипаж покинул ее, кроме одного- механика-водителя Сабира Байгубекова. Контуженный и потерявший сознание, он оставался внутри боевой машины. И тогда Сергей Бородин бросился к БМП. Он вытащил товарища и нес к своим, в укрытие. Но внезапно ударила автоматная очередь. Сергей прикрыл собой Сабира. Ранение в живот было тяжелым. К несчастью, эвакуационного вертолета не было несколько часов. Санинструкторы сделали все, что смогли. Но от большой потери крови Сергей скончался на руках боевых товарищей в вертолете, который уносил их к границе СССР, в Тахта-Базар.

О чем поют мальчишки

Мама, которая пережила детей, не перестает быть мамой. У Нины Тимофеевны Бородиной судьба отняла двоих сыновей: в 1985 году в Афганистане погиб младший, Сергей. В 1989-м из-за отказа почки умер старший, Александр. Похоронила она и мужа. Была семья, которой теперь нет. Так уходит жизнь, но не память.

А память уносит в тот летний вечер, когда Сережа пел под гитару. Она заслушалась, оставила дела. Было тихо и покойно. Медленно, незаметно опускалось за горизонт солнышко. Молчала не тронутая ветром листва. Природа тоже внимала мальчишескому пению. О чем поют мальчишки? О счастливой любви. В то время они пели и о Родине. Если бы ее сегодня спросили, что есть счастье, они рассказала бы о той светлой и незабываемой минуте, которая, казалось, никогда не кончится. В этом мире нет ничего дороже стареньких фотографий, где они запечатлены вместе, всей семьей.

В поселке Полдневой, что недалеко от города Богдановича, есть улица имени Сергея Бородина. Когда-то здесь жил парень, которого очень любили дети. Потом они писали ему в Афганистан. Те детишки давно стали взрослыми. А он навсегда остался юным, девятнадцатилетним.

Как много и как мало Сергей Бородин успел в своей короткой жизни. Он любил уроки труда и под руководством Василия Андреевича Мальцева занимался в кружке технического моделирования, участвовал в районных и областных выставках технического творчества, занимал призовые места. Ни одно школьное спортивное состязание не проходило без участия Сергея. После окончания 10-го класса Бойновской средней школы Сергей полгода работал помощником машиниста экскаватора транспортного цеха в Горном управлении. Пришла пора идти на военную службу. Сына провожали 24 апреля 1984 года. Нина Тимофеевна вспоминает: «Накануне отправляли в армию его одноклассника. Мать парня сильно плакала, и это произвело на Сережу тяжелое впечатление. Он просил меня: «Ты только не плачь, только не плачь». Я держалась, хотя давило грудь, болело сердце».По комсомольской путевке Сергей был направлен в пограничные войска КГБ СССР, куда отбирали лучших.

Кайсар — честь и мужество

Спустя годы в трехтомной истории пограничных войск о завершающем периоде афганской войны будут написаны такие строки: «15 февраля 1989 года все специальные подразделения пограничных войск вышли на советскую территорию. Последней в 16.39 пересекла границу 5-я мотоманевренная группа Тахта-Базарского погранотряда. Подразделения погранвойск свою задачу выполнили. Их действия способствовали сохранению стабильности на советско-афганской границе».

5-я ММГ — родная мотоманевренная группа Сергея, которая дислоцировалась в Кайсаре. Для пограничников Кайсар стал символом чести и мужества. Младший сержант Бородин уже никогда не узнает, что именно его подразделению доведется поставить последнюю точку в афганской войне. Пограничники уходили из Афганистана скромно, с достоинством. О них не снимали телерепортажи и не говорили громких слов. Они уходили из Афгана после того, как командующий 40-й армией генерал-лейтенант Борис Громов доложил: за его спиной не осталось советских солдат. Не будем делить славу последней минуты. Будем помнить погибших.

«Здесь, в Кайсаре, я уже вторую неделю. Вместо БТР получил БМП, поставили командиром отделения, — написал Сергей в начале марта 1985 года. — Народу здесь немного: во всей мангруппе сто шестьдесят человек. Местность довольно красивая, особенно сейчас, весной. Кругом горы, зеленые сопки. Лагерь наш в низине, поэтому над ним то солнце, то туманы. Лагерю не хватает всего двести метров высоты над уровнем моря, и он был бы высокогорным».

В письмах Сережи были две правды: одна для брата и отца, другая, неполная — для мамы. Сегодня они соединились в большом альбоме, который с любовью оформила Нина Тимофеевна. Скромные листочки — весточки с войны. В них — сыновья любовь и солдатские признания, юношеские наблюдения и размышления о жизни, о войне. Их можно было бы издать отдельной книгой. Пусть погибшие расскажут сами о себе. Мы должны сохранить их живое слово.

«Что тебе написать про Афганистан? Люди как люди, бородатые, черные все. Живут как в средних веках, пашут деревянным плугом на волах, такая же деревянная борона — обыкновенное бревно, — делился Сергей своими наблюдениями с братом. — С русскими афганцы общаются охотно, запоминают наши слова «как дела?», «хорошо», ну а маты тоже гнут недурно. Военные приходят к нам в штаб, в ман-группу, здесь им показывают фильмы. Но чаще сталкиваемся с ними на засадах, выездах — они что-то вроде десанта. Кишлаки прочесывают, если из них палить начинают душманы.

Месяц мы не были в мотоманевренной группе. Летали на операцию, брали душман-скую базу. Смотри, маме не проболтайся».

Отцу он сообщал, что вместе с товарищами был на стыке ирано-пакистанской границы и три недели наблюдал Иран. Вернее, днем — только пограничный пост, а ночью — море огней. Рассказывал о своем лагере, который находится в семидесяти километрах от границы с Советским Союзом: «Нас обеспечивают вертолетными бортами или колоннами, которые приходят из Союза. Ее прикрытие обеспечиваем мы. Это одна из функций мангруппы, а также засады, рейды, участие в операцих по ликвидации банд, ну и прикрытие местного города Кайсар. Не рассказывай о том, что я написал. Вернусь — расскажу побольше».

Маму Сергей жалел и никаких подробностей о боевых действиях не сообщал. Его письма к ней были наполнены юношеской тоской по дому, ироничными заметками о своей службе, переживаниями за то, что она постоянно волнуется за него. Успокоенная письмами сына, Нина Тимофеевна понемногу переставала волноваться. Ведь служат там и другие ребята. Но другая печаль сжимала ее сердце. Почечная болезнь старшего сына Александра протекала в тяжелой форме. Саша не мог бесконечно находиться на диализе, то есть на аппарате искусственной почки, очищающем кровь. Требовалась пересадка почки. От кого? В Москве профессор Белоусов сказал ей: «Вряд ли органы родителей подойдут для этой цели». Узнав о младшем сыне-пограничнике, служившем в Афганистане, предложил пересадить почку именно от него.

Жизнь поставила Нину Тимофеевну перед неразрешимым выбором. Не дай Бог какой еще матери испытать эту душевную муку. О разговоре с профессором она не могла сказать ни мужу, ни старшему сыну. И тем более — написать Сереже. Поймет ли он? А если в будущем авария или другой несчастный случай? Он не выживет с одной почкой. Столько противоречивых мыслей проносилось в голове — что делать, как поступить?

Даже ее робкая, издалека, попытка поговорить с мужем и Сашей о том, чтобы перевести Сергея из Афганистана по семейным обстоятельствам поближе к дому, закончилась ничем. Ее родные мужчины категорически заявили: «Этим ты будешь компрометировать Серегу». Знать бы наперед…

К ее страданиям о старшем сыне добавилась тревога за младшего. Знакомая девушка, одноклассница Сергея, проговорилась Нине Тимофеевне: «Тетя Нина, в Афганистане война, там страшно!» Неосторожное слово разрушило ее хрупкую надежду. Надежду на то, что Сергей в относительной безопасности. Выходит, другим он рассказывал в письмах правду, а ее жалел. Господи, за что все это: старший сын безнадежно болен, младший — на войне.

Сергей действительно о многом сообщал отцу и Саше, которые хранили молчание. Мужская солидарность оберегала покой в доме. Только потом, после гибели Сергея, Нина Тимофеевна прочтет его письма к отцу и брату, будет потрясена правдой о войне.

«Три недели были операции — из наших одного убило, троих ранило и одного контузило — всех одной миной. В скором времени опять на боевой выход. Я не стал убийцей на войне. Но тут обстановка такая: не ты противника, так он тебя. Но честно скажу, на моем счету ни одного убитого. А смертей я видел немало, и все разные», — читала мама в письме сына к старшему брату.

Чем больше Нина Тимофеевна узнавала о войне, на которой погиб ее сын, тем тягостнее становилось на душе. Она не могла читать без слез строки, написанные рукой девятнадцатилетнего юноши: «Тут немного горячие деньки были. За полуторанедельный выезд намотали шестьсот километров, повоевали немного. Крупных жертв не было — ни с той, ни с другой стороны. Были три подрыва — один с нашей мотоманевренной группы и два с другой, шедшей с нами в колонне. Много контуженых. Еще восемнадцать афганских солдат упали с бортом. Вертолет упал и, что называется, вдребезги. Пять человек в тяжелом состоянии, у остальных переломы, ушибы, ссадины».

Иногда сквозь слезы у Нины Тимофеевны появлялась улыбка на лице. «А если бы ты знал, как я соскучился по девичьим лицам. Тут ведь никого не увидишь, то есть женщины и девушки закрывают лицо паранджой. Среди них есть симпатичные, стройные они все подряд. Любо-дорого смотреть, когда они идут — у нас такое не увидишь», — по-юношески откровенно признавался Сергей брату. За что осуждать парнишку? За то, что пришла пора любить, а он воевал? Дома его ждала девушка Тамара, русская невеста. Только никогда не будет у них счастья.

Родные Сергея не знали, что в 1985 году советскими пограничниками было проведено в Афганистане более ста тридцати боевых операций по ликвидации, в том числе, и некоторых баз за пределами ответственности пограничных войск. В том же году, в ходе ряда операций, спецподразделения советских погранвойск совместно с афганскими пограничниками приняли под охрану участок границы с Ираном в районе стыка трех границ, выставив здесь пограничные гарнизоны. Стокилометровый участок афгано-иранской границы был перекрыт для караванов с оружием и боеприпасами, следовавших в Афганистан из Ирана.

Незадолго до гибели, словно предчувствуя вечную разлуку, Сергей с какой-то щемящей печалью написал отцу и матери: «Часто смотрю наши семейные фотографии. Кажется, что вы рядом, и на душе становится тепло. На «гражданке» я этого не замечал, а здесь понял: дороже вас у меня никого не было. Батя был прав: армия — великая школа. Она как сито просеивает все через себя. Хочешь испытать себя — иди в армию. Все хорошее отсеется, а плохое останется наверху. Все увидят, на что ты годен».

Чего стоит Сергей — показал его последний бой.

«Вы мне сестра»

Эти слова русской женщине сказала башкирка. Эти слова мама услышала от другой мамы. После гибели Сергея Нина Тимофеевна побывала в семьях его боевых друзей. В семью Байгубековых, живущих в Оренбургской области, она ехала с особым чувством…

Ее встретили по-башкир-ски гостеприимно, собрались родственники Сабира. Она не говорила о том, как погиб ее сын. Молчал и Сабир, только в середине застолья заплакал. Вечером, когда две мамы легли отдыхать в одной комнате, Мадина сказала Нине: «Вы мне сестра! Ваш Сергей спас моего сына». Тронутая таким признанием, она спросила: «Как вы узнали?»

Оказывается, узнали не сразу, через год после возвращения Сабира из Афганистана. В минуты грусти он плакал и говорил: «Сергей — мой друг. Он спас меня». До самого утра женщины плакали и говорили о сыновьях, чью юность искорежила война. В ту ночь две солдатские мамы, русская и башкирка, стали родными людьми.

Но еще ранее в семье Бородиных произошло событие, всколыхнувшее весь Полдневой. В июле 1986 года к ним приехали уволенные в запас пограничники, боевые друзья сына. Мужественные парни-красавцы в военной форме, воевавшие в Афганистане, стали всеобщим центром притяжения. Ребята побывали на могиле друга, выступили в Полдневской и Бойновской школах.

Во время домашнего застолья они взяли гитару и сказали: «Мы исполним песни, которые спел бы Сергей, если бы вернулся домой». Они пели, а Нина Тимофеевна вспоминала летний вечер и голос сына, звучавший под гитару. Ее материнское счастье, которое уже не вернется. Плакала солдатская мама, плакал Сабир, признавшийся родным друга: «Это меня спас Сергей». Друзья сына привезли фотографии. Афганцы в чалмах и с автоматами — местные отряды самообороны, с которыми взаимодействовали пограничники, голые афганские сопки — далекий, незнакомый мир, в котором жил ее сын. Родители узнают, как воевал их сын, как во время подрыва БТР на мине он спас Сергея Яременко. Именно Яременко доведется потом сопровождать гроб с телом Сергея в Полдневой.

Потеряв сына, родители обретут новых сыновей, которые будут обращаться в письмах к Нине Тимофеевне: «Мама Нина!» Ее годы переписки с друзьями сына — Сабиром Байгубековым, Сергеем Сафоновым, Владимиром Карповым, Виктором Хохловым, Сергеем Яременко, Владимиром Поповым, Александром Хвастовским — вобрали в себя целую жизнь. А также непридуманную повесть о том, как трудно жилось «афганцам» в обществе, поспешившем забыть афганскую войну и ее солдат. Нина Тимофеевна будет радоваться их свадьбам и рождению детей, печалиться их печалями.

Мама солдата не отвернулась от людей, не замкнулась в своем горе. Разделенное горе — горе наполовину. Если люди хранят память о ее сыне, почему надо отвернуться от них? Сколько раз муж говорил ей: «Сергея не вернешь. А ты на встречах со школьниками расстраиваешься, потом пьешь таблетки». Она не соглашалась: «Пока меня приглашают, я буду ходить, иначе Сергея забудут. А таблетки мне и так приходится пить — от давления, от нервов».

Нина Тимофеевна встречается со школьниками до сих пор. Каждый год ребята 23 февраля, в день рождения сына, собираются у его обелиска, возлагают цветы и гирлянды. В поселке Полдневой улица Железнодорожная, на которой когда-то жила семья Бородиных, переименована в улицу Сергея Бородина. 22 февраля 2005 года прошла презентация фильма «Улица младшего сына», посвященного памяти Сережи.

Сегодня Нина Тимофеевна возглавляет общественную организацию «Совет солдат-ских матерей». Мама погибшего пограничника принимала активное участие в выпуске уникального для города Богдановича издания — книги памяти «Павшим в Афганистане, Чечне, при исполнении воин-ского долга». Она по-матерински благодарна директору ЗАО «Таганский ряд» и депутату Екатеринбургской городской Думы Виктору Тестову и его соратникам за многолетнюю материальную помощь и моральную поддержку семьям погибших в Афганистане солдат и офицеров, призванных из Свердловской области.

Вместе с руководителями Свердловской областной общественной организации «Воин» Андреем Рябовым и Андреем Захаровым мы побывали в гостях у Нины Тимофеевны в ее уютной квартире в поселке Полдневой. Ветераны боевых действий в Афганистане и Чечне, они давно стали родными людьми для нее. Мы вместе посмотрели фильм о Сергее Бородине, где звучат проникновенные слова: «Пограничник не умирает. Он уходит в наряд и не возвращается».

Полковник Владислав МАЙОРОВ, Ирина МАЙОРОВА.