Это событие, как и предшествовавшие ему 10–летние боевые действия, имело глобальные последствия, которые историки и политики до сих пор оценивают противоречиво. Кто–то называет эту войну авантюрой и толчком к распаду великой страны. Кто–то обращает внимание на зловещую «Аль–Каиду», которую геополитические противники СССР выпестовали в противовес Советской Армии и которая сегодня по всему миру ведет кровавую войну против всех, включая своих бывших
Но оставим геополитику. Кто бы ни начинал войну и чем бы она ни закончилась, воюют солдаты, выживают или умирают. Наши земляки тоже воевали в Афганистане, на белорусскую землю приходил «груз–200». Кто–то выжил и вернулся, а потом умер от ран и болезней. Среди нас и сейчас немало тех, кто прошел эту войну и помнит ее. Сегодня они, собравшись, третий тост выпьют молча. Мы знаем далеко не каждого из них. А почему, спросят, мы должны их знать? Хотя бы потому, что у нас есть армия. Только в армии принято навечно зачислять павших в списки личного состава части и оглашать их имена на построении. Погибшие олицетворяют воинскую доблесть и честь, как и облик самой армии характеризует достоинство государства. Доблестной армию делают боевой дух, равнение на тех, кто в прошлом честь не уронил. А воевали наши в Афганистане достойно, геройски, что и доказывает история Сергея Евтюхова, уроженца деревни Игрушка Крупского района. Сегодня он подполковник запаса, ветеран спецподразделения «Альфа», а тогда — боец десантно–штурмовой маневренной группы, спецназа КГБ.
Равнение на деда
Там рисковали все: рядовые и командиры, авиаторы и танкисты, даже медики. Но разница все же есть: или ты артиллерист и обслуживаешь дальнобойную гаубицу, или тебя с запасом боекомплекта десантируют фактически в тыл «духам». Евтюхов был среди тех, кого десантируют. До сих пор он избегал встреч с журналистами и вообще какой–либо публичности, хотя многое в его афганской биографии выглядит малоправдоподобным. В Афган отправился добровольцем, подав начальству несколько рапортов и пожертвовав, возможно, дипломатической карьерой. Ни одной царапины за всю войну! При этом участвовал в 35 боевых операциях, каждая из которых могла стать последней. Среди четырех его боевых наград есть орден боевого Красного Знамени, первый советский орден, который всегда считался офицерским и старшине как бы не полагался. Рассказывая о войне, Евтюхов чаще говорил о боевых товарищах, старших и младших сослуживцах, чем о самом себе. Да и начал издалека, с истории своих дедов, сказав: «Вот кто воевал!» Кому–то фраза про связь поколений кажется дежурной, но для Евтюхова это не пустые слова. Двоюродный дед по материнской линии пережил блокаду и потерял ногу. Сергей с детства помнит его рассказы, как блокадники резали ремни и варили «суп». Родной дед по отцовской линии, Дмитрий Евтюхов, работал на железной дороге, во время оккупации стал партизанским связником. Кто–то донес. Когда его взяли, младшего сына, младенца, полицаи подбросили и поймали на штык. У матери остались еще четверо детей, среди них был и будущий отец Сергея. ...Деда поместили в концлагерь — тот самый, на местоположение которого в Борисове указывает мемориальная доска. Когда приблизилась Красная Армия, оккупанты начали расстреливать его обитателей в лесу, в глубокой яме. Перед Евтюховым оказался здоровенный дядька, бывший прокурор, который и принял на себя часть смертельного свинца. Евтюхова ранило в ногу и плечо. Спасло и то, что пуля «удачно» чиркнула по виску: окровавленное лицо сбило немцев с толку. Яму немцы не закапывали — предстоял очередной расстрел. Ночью Евтюхов пришел в сознание, выкарабкался и, кое–как себя перебинтовав, 2 недели полз домой — за 30 километров, в деревню Игрушка. Полз, как Маресьев, кормясь ягодами. Когда операция «Багратион» принесла освобождение, а дед подлечился, он пошел в военкомат проситься на фронт. Хотя мог и остаться в тылу: железная дорога давала бронь. Дмитрий Евтюхов погиб, освобождая Сувалки. Сергей Евтюхов тоже попросился на афганский фронт добровольцем.
Школа войны
После призыва на срочную он оказался в школе сержантского состава в грузинском Ахалцихе. Она принадлежала пограничным войскам, входившим в структуру КГБ. Сергей даже в сравнении с боевыми орденами более всего ценит медаль «За отличие в охране государственной границы СССР» как самую драгоценную награду пограничника. В школе учили серьезно и многому. Обстановка на южных границах была сложная. Пограничников готовили, например, к тому, чтобы расчистить плацдарм в сопредельной стране: углубиться до 30 км, уничтожить пограничные посты и прочие очаги сопротивления вероятного противника, подготовить вступление армии. Учеба, учеба, учеба: огневая подготовка, рукопашный бой, собственно тактика и тактика погранвойск... Сержант мог поднять в 2 часа ночи и спросить ТТХ гранаты. Запнулся — садись, учи. Если кто–то один отстрелялся плохо, все отделение 17 км от стрельбища возвращалось бегом. По дороге лейтенант мог скомандовать «Воздух!» или «Атака справа!» — и все как один падали в грязь, глину, воду, имитируя бой. Этому лейтенанту и этому сержанту Евтюхов тоже обязан своей жизнью. Там, в учебке, он и подал своему командиру рапорт: прошу отправить для прохождения дальнейшей службы в ДРА. Тот рапорт порвал. У начальства на Евтюхова были иные планы: рост под два метра, отличник боевой и политической подготовки, имеет все знаки солдатской доблести. Ему предложили остаться в школе и обучать пополнение. Нарисовали перспективы: изучаешь языки, к концу службы получаешь рекомендации в МГИМО или Университет дружбы народов имени П.Лумумбы. Дескать, с твоим послужным списком это практически гарантия поступления. Но Евтюхов подал второй рапорт, который ждала судьба первого. После третьего его пригласил майор из особого отдела. Долгий разговор был о том же: служи здесь, ты нужен. Что такое школа: классы, казармы, стрельбище, плац, тактическое поле... Ни пуль, ни смертельного риска, как железнодорожная бронь у деда. Но Евтюхов стоял на своем... В советском лексиконе не было понятия «афганский фронт». Но это не меняет сути: Сергей, как и дед, шел именно на фронт. Тоже добровольцем. В ДШМГ зачисляли только после года службы: Сергею еще предстояло оказаться в Ленкорани, потом в Термезе и учиться, учиться... Каждый день — 7–километровый марш на ПУЦ, полевой учебный центр. Полная выкладка — это более 40 кг веса: ранец десантника, цинк с патронами и автомат, десяток гранат, сухой паек на 3 суток, спальник, лопата, каска... Там, на ПУЦе, — рукопашный бой, тактика, огневая подготовка, медицинская: каждый день в течение месяцев. Такой же экстремальный тренинг проходил каждый боец десантно–штурмовых групп, которые со временем были сформированы во всех погранотрядах Краснознаменного среднеазиатского пограничного округа вдоль афганской границы: Керкинском, Хорогском, Пянждском, Термезском, Московском... Не всем это сохранило жизнь. Группу друга Евтюхова в одной из операций «духи» уничтожили практически полностью. Из 25 бойцов остались лишь двое боеспособных, которые могли держать в руках оружие. Остальные были убиты, ранены или контужены. Подразделение Евтюхова за год его службы не потеряло никого. Погранотряды и заставы располагались на советской территории. Операции (ликвидация банды, сопровождение колонны...) проводились на земле Афганистана, иногда на глубине 200 км от границы. ДШМГ вводились в действие только с личного распоряжения председателя КГБ СССР генерала армии Виктора Чебрикова (Евтюхов подчеркивает: это со слов командиров, сам распоряжений не слышал, врать не буду). Каждая группа состояла в среднем из 30 человек, была усиленно вооружена (автоматы, пулеметы, минометы, огнеметы...), имела запасы сухпайков на нужное время.
Операция
К концу службы каждую из своих 35 боевых операций Евтюхов детально расписал в нескольких общих тетрадях. Потом тетради... уничтожил. Не ради секретности — чтобы уберечь психику, чтобы не погружаться в навязчивое прошлое и жить нормальной жизнью. Но прошлое не отпускало. Вот он идет навстречу противнику, стреляет почти в упор, но «духам» все нипочем, пули их не берут, их оружие направлено на него, извергает огонь... Как и предполагает тактика, Сергей бросается на землю, откатывается в сторону, переворачиваясь, выхватывает гранату, но... руку пронзает боль. Он приходит в себя под столом, куда откатился... с кровати, во сне. Это столом он зашиб руку, замахиваясь гранатой. Над ним стоят близкие. Подобные сны мучили даже через много лет после Афгана. Операции даже без тетрадей по–прежнему остались в памяти. Не все были победными. Такой оказалась и первая. 7 января 1986 года группу Евтюхова высадили на позиции, уже занятые нашими подразделениями, приказали окапываться. Едва бойцы управились и решили перекусить, по ним ударили с двух сторон: окруженная банда и другая, которая пыталась ее деблокировать. Бои шли двое суток, на третьи банда вышла из окружения... через позиции царандоя, афганской милиции. Третья операция, за которую Евтюхов удостоился медали «За отвагу», по итогам тоже была небезупречной. Стоял февраль, лил дождь, жили в палатках. Вылетели на вертолете, углубились километров на 200 от границы. Внизу уже был снег, вокруг — горы. Цель операции — блокировать банду инженера Башира, который получил высшее образование в Харькове, неплохо знал фортификацию. Евтюхов признает: «духи» были отлично подготовлены и воевали хорошо. Как противника их уважали и вступали в бой лишь при крайней необходимости, чтобы уберечь своих. Команда на уничтожение банды поступала, как правило, лишь после бесплодных попыток переманить главаря на сторону законной власти, чем занималась наша и афганская разведка. Была известна, например, банда генерала Самата, которого долго пытались перевербовать. Он отказывался. Банду не раз серьезно били. Она уходила в пакистанский Пешавар, отсиживалась, пополнялась людьми и оружием, возвращалась. В конце концов ее окружили на базе Сары–Джуй, главарю предъявили ультиматум: или переходишь на нашу сторону, или всех уничтожим. Тот предпочел сдаться и со своими бойцами влиться в ряды афганской милиции. ...Группа десантировалась на высоте 2,5 тысячи метров при минус 20, по пояс в снег. Целый день шли в направлении отдаленной вершины, к вечеру дошли и начали окапываться. Мерзлую горную породу приходилось взрывать. Бои начались только на третий день. К вечеру, когда бойцы пили чай, командир группы Витя Коцюба (его место займет потом Евтюхов) сказал: «Глянь вокруг через «ночник»... Сергей посмотрел через ночной прицел автомата и в свете луны увидел примерно 25 «духов», которые гуськом шли по тропе. Потом оказалось, что шли к схрону, где припрятали зенитную установку и два мощных пулемета ДШК. Если бы дошли, пограничникам пришлось бы туго. Бой длился всю ночь, причем десантная группа оказалась в «котле» под перекрестным огнем. Но обошлось без потерь. Утром пересчитали вражеские трупы и стали готовиться к продолжению операции. Группу не вернули в Союз, как обычно бывало, а перебросили дальше — в высокогорье. Десантировали вблизи кишлака раньше, чем подтянулись основные силы: полсотни бойцов с остатками боекомплекта и практически без сухпайков оказались перед бандой численностью около тысячи басмачей. По рации поступила команда: окапывайтесь, в бой не вступайте, помощь придет. Но не пришла: поднялся туман. Шансов в бою — ноль! Но повезло: в группе был разведчик–таджик, знавший местный язык. Он пошел на базу к «духам» и договорился: мы не трогаем вас, вы — нас. Да, в переговоры вступать случалось, когда иного выбора не было. Имея подавляющий перевес, «духи» могли легко уничтожить группу, но знали, что возмездие будет быстрым и беспощадным. Поэтому условие приняли, лишь выдвинули свое: вы не заходите в кишлак, это родина нашего командира. На этом рубеже, не в домах и даже не в землянках — в окопах, на лютом морозе, впроголодь, в окружении противника — группа провела две недели. Договоренности были соблюдены. «Духи» позволили бортам приземлиться и улететь. Эта банда тоже ушла. Ее уничтожат позже, в ходе другой операции, за которую Евтюхов получит уже орден...
Лапушко
Про своего непосредственного командира Евтюхов говорит: «Боевой офицер, каких мало!» Юрий Лапушко командовал Керкинской ДШМГ с 1982 по 1986 год, дважды представлялся к Золотой Звезде Героя. Когда в группе служил Евтюхов, она по итогам соцсоревнования (!) была признана самым боеспособным подразделением на территории ДРА. Из семи пограничников, получивших за время афганской войны Золотые Звезды Героев, двое служили в Керкинской ДШМГ. Лично Лапушко, его умелому руководству Евтюхов более всего обязан и своей жизнью, и сохраненным здоровьем. Капитан был приглашен в Москву на торжественную церемонию — когда Бабрака Кармаля на посту руководителя страны сменял Наджибулла. Горбачев, министр обороны, председатель КГБ... — в зале не было чинов ниже генерал–лейтенанта. Лапушко, единственный среди них капитан, потом рассказывал, что места себе не мог найти. Его, конечно, инструктировали. Он был готов ответить на любой вопрос: где и как воевали, сколько банд уничтожили, каков боевой дух и вооружение... Но Горбачев со словами «давайте–ка спросим у капитана!» подошел к нему и поинтересовался мнением о... выполнении Продовольственной программы. За четкий ответ капитан удостоился устной похвалы командующего погранвойсками генерала армии Матросова: «Молодец! Нашелся».
Арык
Под городом Андхой был кишлак, в котором раз в год собирались все главари бандформирований северных провинций, чтобы скоординировать действия. Смысл действий один: бить шурави. Каждый командир был со своей охраной: в кишлаке единовременно собиралось полторы–две тысячи моджахедов. Сходки не единожды пытались уничтожить, но безуспешно. Кишлак большой: «духам» удавалось просочиться через окружение. Перед решающей операцией, которая стала успешной, Евтюхов лежал в санчасти. Хэбэ и сапоги у больных отбирали. Но Сергей договорился с ребятами из своей группы, когда те пришли его навестить с конфетами и пряниками. ...В 1985–м старший лейтенант Алейников получил тяжелое ранение в руку пулей калибра 13,6 от ДШК. Потерял сознание от болевого шока. «Духи» видели (по возрасту, антенне от рации), что это командир, пытались его пленить. Они были очень близко, они кричали: сдавайся. Но бойцы отбили командира и вытащили его. За это Витя Капшук был удостоен звания Героя Советского Союза. Алейников не отбыл в Союз: остался в строю. Евтюхов не мог находиться в санчасти, когда на операцию летели и Лапушко, и Алейников. Друзья припрятали форму, в которую Сергей переоделся, в 2 часа ночи перемахнул через забор и стал в строй. Вылетели в 6 утра, высадились. Огромный кишлак был уже окружен войсками. Группа должны была перерезать ведущий к кишлаку арык. Точнее, рукотворную канаву более двух метров глубиной, специально вырытую и оборудованную подземными схронами, которые защищали даже от вертолетного обстрела: через эту канаву и уходили прежде боевики. Но группу десантировали неточно: километрах в четырех от нужного места. Их нужно было преодолеть под бешеным огнем, причем не ползком, а быстро: иначе приказ не выполнить. «Духи» открыли шлюзы и пустили воду во второй арык, чтобы создать препятствие. Капитан Лапушко не допрыгнул до берега. Ухватился за ветку дерева, но из кармана выпала секретная карта, которую поток понес в кишлак, к «духам». Капитан закричал: «Ребята! Карта! Карта!» За ней бросился черниговский парень Толик Колбаса, схватил, но теперь бурный поток нес к «духам» уже его вместе с картой. На помощь (а «духи» поливают огнем!) бросился уже Евтюхов. Говорит: сколько служил до и после того, никогда крепление автоматного ремня не мог отцепить руками — только шомполом. Но в тот миг отщелкнул крепление пальцами, ремень намотал на руку, бросил в арык автомат, за который и ухватился Толик. До позиций «духов» оставалось метров 200, огонь они не прекращали. Возможно, пару десятков из них и вышли через сухой арык, но основные силы были блокированы в кишлаке. Подошла «броня», пограничники закрепились и дали бой, отсекая остальных. Потом командование решило: в кишлак не вступать, «духов» слишком много. Бомбить! В дело вступила армейская авиация и «грады». Это продолжалось несколько суток. Оставшиеся в живых моджахеды выходили, бросали автоматы и... падали на землю, тут же засыпая. Бойцам ДШМГ операция далась не легче. Но отпусков им не полагалось. Сутки отсыпались, приводили себя в порядок, обрабатывали в дезкамере обмундирование и... снова на ПУЦ: огневая, рукопашная, тактика... Евтюхова десять раз могли убить в бою за арык. Могли подстрелить свои — когда совместная операция проводилась с прибывшими с Дальнего Востока необстрелянными коллегами. Они удачно десантировались и начали передвижение строго по тактике, волнами: перебежка 5 метров, упал, откатился. 3 группы по 10 человек: десятеро бегут, остальные двадцать прикрывают. Евтюхов даже любовался этим, пока свои... не открыли по ним огонь. Пуля пробила ведро, на котором Евтюхов сидел. Он вышел на нужную волну и услышал переговоры: «Видим бандитов! Атакуем!» Кое–как обошлось. Дальневосточники в последовавшем затем бою потеряли тринадцать бойцов. Его могли убить, когда группа нарвалась на банду, которая выходила из окружения. Выходила классически: боевыми порядками, с головным, тыловым и боковыми дозорами. Пограничники наткнулись на боковой из сотни «духов». Заметили их вовремя и уже практически укрылись в арыке, когда неопытный замполит демаскировал их воплем: «Духи»! К бою!» «Духи» открыли шквальный огонь первыми: голову не поднять! Многократный численный перевес был на их стороне. Они уже окружали и кричали: «Сдавайтесь, шурави!» Евтюхов успел связаться с «бортами», которые кружили неподалеку. Они не опоздали. Нападавших размолотили в пыль. Ювелирно: моджахедов и пограничников разделяли полсотни метров...
Дембельский альбом
Капитан Николай Лукашов, один из командиров и участников боя за арык, тогда не погиб. Потом он стал начальником штаба погранотряда, в звании Героя Советского Союза уехал в Москву на учебу. Перед ним открывалась блистательная военная карьера. После окончания двух военных академий — имени Фрунзе и Генерального штаба — служил в должности замначальника военного округа. За 4 года афганской войны не получил ни царапины. Он погиб на родине, будучи в отпуске: в его машину врезался ЗиЛ с пьяным водителем за рулем. ...Дембельский альбом Евтюхов отправил домой, в Крупки, по почте еще до окончания службы. В письме предупредил: «до моего прибытия не вскрывать», хотя альбом был пуст. Каждая из полусотни страниц была, как полагается, оклеена цветной бумагой и разрисована, но фотографий не было. Сергей не хотел испугать близких черной страницей с надписью: «Вечная память павшим». Обратный адрес был союзный: Туркменская ССР, Чарджоуская область, г. Керки, в/ч 2042–ы. Дома не знали, где в действительности служит пограничник и в чем служба состоит. Фотографиями альбом заполнился потом, когда бывшие сослуживцы в конвертах, иногда через весь Союз, пересылали друг другу негативы, с которых и печатали фото... На траурной странице — 16 фамилий: Кудрин, Савоненко, Цыренов, Бондуков, Махлиновский. Большинство этих ребят Евтюхов не знал: они служили и погибали в его подразделении гораздо раньше, с 1982 года. Как будто мало было Евтюхову риска! К концу службы пришлось пообщаться с бойцами «Альфы», которые прилетали из центра в командировки. Не столько повоевать, сколько изучить опыт реальных боев и поделиться с пограничниками тем, что умели делать сами. Умели они многое. Тогда–то Евтюхов и решил, что должен оказаться в «Альфе». Произошло это не сразу. Вернувшись в родные Крупки, Сергей не сразу нашел место в мирной жизни. Но поступил в Белорусский государственный институт народного хозяйства и успешно его окончил. Только потом, пройдя соответствующую подготовку, оказался на оперативной работе в минском УКГБ и лишь позже — в «Альфе». Детали оставим за скобками. Кстати, последним границу с Афганистаном пересек отнюдь не генерал Громов: это лишь официальная версия. В реальности за ним незаметно вышли те, кто прикрывал колонны выходивших войск: пограничники. Керкинская ДШМГ была сформирована 9 сентября 1982 г. Так совпало: в день рождения Сергея Евтюхова. Но в данном случае и важнее, и символичнее, и трагичнее другое. В группе за все годы ее существования прошли службу около 600 бойцов. При том, что в боевых действиях ее потери были минимальными, сегодня половины из этих шестисот — в сущности, молодых, полных сил мужчин — уже нет в живых. Группа стала полигоном для боевых стажировок спецподразделений КГБ. С началом революционных событий в Румынии ее основной состав перебросили на Запад — в Мукачевский и Кишиневский отряды. После апреля 1990 года она была передислоцирована в Кишинев, а затем передана в штат Краснознаменного Западного погранокруга. Последним местом дислокации стал белорусский Брест. В мае 1991 года командование приняло решение о расформировании группы. Символично, что это произошло именно в Бресте, где в 1941–м пограничники явили беспримерное мужество и героизм. Сюда и принесла Керкинская ДШМГ свои боевые традиции, оставив их здесь навсегда. На торжественном заседании в честь 25–летия вывода советских войск министр обороны генерал–лейтенант Юрий Жадобин назвал действия всех наших подразделений в Афганистане подвигом, отметил роль их боевого опыта в формировании Вооруженных Сил независимой Беларуси и, в частности, в создании сил специальных операций. От автора Повторюсь, герой этого рассказа Сергей Евтюхов не напрашивался на исповедь. Напротив, сослуживцам пришлось его долго уговаривать. Ладно, «Альфа», где служба имеет особую специфику. Но Евтюхов уже 6 лет на пенсии: почему молчал о событиях, в которых давно нет ничего секретного? Рискну предположить, что все просто — дело в скромности. В наше динамичное и жесткое время это качество, кажется, уже почти не считается достоинством характера и выглядит скорее изъяном. Хотя именно с настоящей доблестью обычно и соседствует скромность. Уверен, что среди 27 тысяч живущих в Беларуси непосредственных участников боевых действий еще очень много столь же скромных разведчиков, десантников, летчиков, медиков, не выставляющих свои подвиги напоказ. И хотя у каждого своя память о той войне, пусть этот рассказ будет также рассказом о них. Советская Белоруссия №30 (24413). Суббота, 15 февраля 2014 года. Автор публикации: Виктор ПОНОМАРЕВ
Источник: http://www.sb.by/post/159420/ |
